Цветок в его руках

Ехать с ним? Она стала отступать, но не смотрела под ноги и, споткнувшись о большой камень, упала и покатилась вниз, давя цветы и натыкаясь на упавшие с дуба желуди. На этом ее беды не кончились. Над ухом послышалось жужжание пчел – она ощутила боль от первого укуса. Запаниковав, Макс вскочила, стала бить себя по рукам, ногам и голове, и уже решила было, что отогнала их, как ее тут же вновь ужалили. Тогда Макс сорвала жилет и принялась беспорядочно хлопать им по телу. Но очередной укус в спину заставил ее завопить:

– Диган! Избавь меня от них!

Она поспешно расстегнула рубашку и спустила с плеч:

– Скорее!

Он оттянул ее рубашку, осмотрел спину и сказал:

– Одна только сейчас улетела.

– А есть и еще? Похоже, они изжалили мне всю спину.

– Пчелы улетели, но я вижу несколько красных пятен, и одну на задней стороне левого предплечья.

– Ненавижу пчел!

– Все будет в порядке.

– Я в этом не уверена. Бабушка говорила, что в детстве я вся распухла от укуса пчелы. Я этого не помню, но она остерегла меня, велев держаться подальше от пчел.

– Лучше бы она предупредила тебя не путаться в собственных ногах.

Это должно быть шуткой? Или он просто пытался отвлечь ее от жгучей боли? Так или иначе, вместо того, чтобы поблагодарить, она свирепо на него уставилась. Но тут же ахнула, когда он добавил:

– Единственное, что я знаю о пчелиных укусах, – необходимо как можно быстрее вынуть жало, иначе яд распространится по телу. Снимай рубашку.

Глава 17

«Это была самая тяжелая в моей жизни поездка», – подумала Макс уже в десятый раз. И не из-за волдырей на спине и предплечье, в которые превратились пчелиные укусы. Хотя они все еще горели, но не так сильно, как раньше. Главное, чтобы ткань рубашки о них не терлась, и тогда боль была почти незаметна. И не пришлось смущаться, когда Диган вынимал жала, потому что она не сняла рубашку. Просто спускала с плеч и приподнимала полы, позволяя ему добраться до укусов. Но близость к нему волновала Макс. Она не могла расслабиться, потому что иначе прислонялась к груди Дигана. Не могла не касаться ногами его ног, поэтому просто не знала, куда их девать. Хотя она сидела впереди, он даже не отдал ей поводья! И постоянно касался ее, когда управлял лошадью!

Все это совершенно бесполезно! Она вполне могла ехать на собственной лошади.

Но тут на нее нахлынули ощущения, которых она никак не должна была испытывать. И это застало ее врасплох. Сердце замирало, когда его нога слегка двигалась под ее бедром… Будто ласкала. По спине бежал озноб, когда его дыхание касалось ее шеи. Прикосновение его плеча, когда он оглядывался назад, заставляло ее краснеть. Почему он не может сидеть смирно?!

– Посади меня на Ноубла, – потребовала Макс наконец. – Я могу окликать тебя, когда нужно будет свернуть.

– Луэлла не получила твоего письма?

А это еще откуда, черт возьми? Или он просто старается отвлечь ее от боли от пчелиных укусов? И ей нужно было отвлечься – от него – поэтому она ответила:

– Получила.

– Хорошие новости или плохие?

– По большей части плохие, но кое-что мне непонятно. И у меня не было возможности его дочитать.

– Тогда дочитай. Возможно, тогда поймешь.

Он прав. Хотя письмо ее огорчило, бабушка могла дописать в конце что-то обнадеживающее. Макс сняла пальто, когда они остановились на холме, и потому ее так жестоко искусали. Но сейчас пальто на ней, и она снова вытащила письмо из кармана. И через несколько минут едва не рыдала. Какая-то часть письма по-прежнему была неясна, но когда бабушка снова упомянула о трагедии, которую пережил Бингем-Хиллз, она, наконец, осознала тот факт, что Карл мертв. Макс так долго цеплялась за надежду, что сможет приехать домой, где ее не ждет петля. Теперь эта надежда умерла, и Диган сделает все, чтобы она не смогла избежать зловещей судьбы.

Она снова сунула письмо в карман, слишком безутешная, чтобы сказать хотя бы слово. В конце говорилось о том, как теперь живут бабушка и Джонни. Джонни взял на себя ее роль охотника в семье и правой руки бабушки на ферме. Впрочем, у него не было особого выбора. Она и брат были совсем разными. Она сносила беды и удары, не жалуясь… не слишком жалуясь. Он был хорошим стрелком, но не любил охотиться или работать на ферме. И Макс знала: Джонни чересчур чувствителен, чтобы не терзаться угрызениями совести из-за того, что она взяла вину на себя. Теперь все думают, что это она стреляла в Карла. Макс знала, что младший брат не сможет выжить один в дикой местности, как выживала она. Поэтому взяла с бабушки обещание не дать ему выложить дурацкую исповедь о своей роли в стрельбе.

Конечно, она не думала, что будет отсутствовать так долго. Это ей следовало заботиться о бабушке. Она взяла на себя эту миссию, как только научилась стрелять, сразу после исчезновения отца. У Джонни были большие мечты: стать моряком, как отец, повидать мир. Не случись всего этого, он, возможно, покинул бы Техас. Может быть, его желание исполнится в этом году.

– Все еще сбита с толку или оказалось, что новости еще хуже?