Цветок забвения

Из-за окружающей меня темноты казалось, что я снова попала в ящик, а эта суета совсем рядом… Мне не хотелось об этом думать, но я всё равно пошла на звук.

Среди огней с мечами кружили двое, и я замерла, завороженная этим диким танцем. Старец сражался с одной из императорских Жемчужин, хотя это была игра больше, чем сражение. Ему понадобилось сбросить напряжение после того инцидента? Или он просто противопоставлял себя беспечно гулящим придворным? Хотя по улыбке женщины было понятно, что идею подала она. Тем не менее, именно Жемчужина в итоге оказалась на земле.

— Сражение с отшельником делает честь при любом исходе, — заключила она, хотя явно проигрывать не привыкла. — Спасибо, что на этот раз не поддавался.

— Так это ты мне врезала той ночью? — Он протянул ей руку и рывком поставил на ноги.

Жемчужина напряжённо рассмеялась, отряхиваясь от пыли.

— Ну прости. Могу угостить тебя выпивкой в качестве извинения.

— Ты предлагаешь вино Старцу. Так себе извинение.

— Напомнить, где мы с тобой познакомились? Или ты привык, что женщины перед тобой иначе извиняются? — Она лукаво улыбнулась. — Можем просто погулять, пока я не придумаю другой способ загладить свою вину.

— Точнее, другой способ уложить меня на лопатки?

— Да, Старик отлично умеет сражаться с женщинами, — вмешалась я, выходя на свет. — У него руки чесались с того самого момента, как ему не дали расправиться с той несчастной матерью.

Старец и Жемчужина переглянулись.

— Его Величество был так взбешён, — сказала она в итоге. — Никогда его таким не видела.

— Ну ещё бы, — согласилась я. Пока Калеки добирались до города, его несчастным подданным угрожал его же союзник.

— Императорская гвардия никогда ещё так не позорилась. Мне стыдно, что наша медлительность заставила тебя вмешаться, отшельник, — продолжила воительница. — Но, в то же время, я не жалею, что дала тебе возможность в очередной раз всем показать, что Старцы не зря считаются лучшими телохранителями.

Ага, скажи это его господину, которого он же сам и убил.

— Что ты здесь делаешь? — спросил мужчина, глядя на меня.

— Ищу подходящую голову для этой короны. — Я направилась к Жемчужине. — И, кажется, уже нашла.

— Она достойна королевы, — ответила та, послушно наклоняясь, — или хотя бы победителя.

— Если бы я не вмешалась, то выиграла бы в итоге именно ты. Старик оказался бы лежащим, и я восхищена твоей решимостью побеждать любым способом, — сказала я, и Жемчужина сконфуженно потупилась. На уме у неё уже давно были сражения иного рода. — Когда я смотрю на тебя, мне кажется, что это торжество устроено в твою честь. Но ты почему-то не празднуешь со своими подругами, а предпочитаешь утешать этого мужчину.

— Это торжество… оно ваше, госпожа.

— Нет. Пока эти цветы не завянут, наша королева — ты. — Я подняла руку к её лицу, чувствуя жар на её щеках.

Она растерянно взглянула на Старца, то ли собираясь попросить у него помощи, то ли совсем наоборот.

— Проводишь меня обратно на праздник? — попросила я. — Я составлю тебе компанию в другом состязании. Только учти, перепить меня будет намного сложнее, чем сражаться с отшельником. Но даже если ты проиграешь, я щедро тебя одарю.

— А… я… но у вас ведь есть телохранитель.

— Разве он мне нужен? Хранить тело от тебя я не собираюсь.

— Да? Но вы… вас нужно охранять. Теперь особенно. Те люди… Все вас видели. А после того, как вы исцелили того ребёнка? Им может прийти в голову всё что угодно.

— Например?

— Например, что легенды правдивы, и ваше прикосновение может излечить любые раны, а поцелуй — сделать из любой девочки красавицу.

— Красивее, чем ты сейчас, стать невозможно, но я могу поцеловать тебя.

Я потянулась к ней, но Старец, очнувшись, схватил меня за предплечье. Не прощаясь и не церемонясь, он потащил меня в сторону дворца. Поэтому я послала женщине воздушный поцелуй, прежде чем её фигура стала неразличима в сумраке.

— Куда ты так спешишь? — спросила я. — Тебя на тот праздник не приглашали.

— Даже если бы приглашали, ты бы мне и его обломала. — Уведя меня от сада, он в итоге затащил меня в ещё более мрачное место. — Отбила у меня и эту женщину, молодец. Собралась трахнуть её у меня на глазах?

— Это слово отвратительно, только мужчина может вытворять что-то настолько мерзкое с женщиной.

— Ну прости, я тебя недопонял. Что ты хотела сделать, говоря, что не собираешься хранить от неё своё тело?

— Всё что угодно, кроме этого.

Я оказалась прижата к холодной стене. Мы уже были у дворца, я слышала вдалеке голоса гуляющих придворных. Я почувствовала чужую руку, мягко обхватившую мою шею, а потом дыхание на приоткрывшихся губах. Мужчина замер, словно сам не мог поверить, что позволил себе подобную дерзость.

— Сделаешь это, — проговорила я, — и нарушишь запрет.

— Я не Калека, мне можно прикасаться к женщинам.

— Но не к моим губам. На них вино.

Он судорожно выдохнул, будто сдерживать себя стало ещё труднее.

— Ты пьяна?

— А что, незаметно?

— Трезвой ты ведёшь себя точно так же.

— Меня невозможно перепить, говорю же.

— Этим не стоит гордиться отшельнику!