Цветок Зари. Книга первая: На пороге ночи

Мррум замолчал, из полумрака слышалось только его недовольное пыхтение. Песня закончилась, и Гэри, подчиняясь какому-то внутреннему чутью, пробуждение которого было для него полной неожиданностью, тут же включил следующую мелодию.

Лора снова пела; намиянки то подпевали ей — у них были прекрасные, чистые и сильные голоса, то снова соскальзывали в воду, кружились в своём сказочном танце. Потом Лора подняла руку, сделав какой-то знак.

— Наш выход, — сказал Белтран.

Он высадился первым, чтобы на всякий случай поддержать Глашу, которая последовала за ним. Гэри должен был признать, что для своих габаритов они весьма грациозны и слово “неуклюжий” не имеет к ним никакого отношения.

Только сейчас, когда они оказались внизу, он заметил, что Белтран держит какой-то инструмент, напоминающий трубу, а Глаша — нечто, отдалённо похожее на флейту.

Жиззеа уже не боялись ничего и никого. Появление зуланзров, которых многие никогда прежде не видели, вызвало бурный восторг, так же как и своеобразная музыка, которую они исполняли на своих диковинных инструментах, покачивая в такт тяжёлыми хвостами.

Успех был полный, но тут… словно нарочно, чтобы оправдать самые худшие предположения и прогнозы кифа, случилось страшное…

========== Глава 31. Щенок игривый ==========

Только зуланзры перестали играть и Гэри, почти не задумываясь, включил очередную музыкальную композицию, как Кенур, который действительно оказался здесь, а вовсе не померещился мнительному Мрруму, подбежал поближе к открытому люку и завыл так громко и с таким упоением, что его без всякого микрофона услышали решительно все, тем более что музыка была включена негромко и, в сущности, вполне подходила для этой “песни” (или песня — для музыки).

Кенур был умён: он понимал, что его должны услышать там — внизу, поэтому старался изо всех сил, даже свесил голову вниз, в то время как ему, напротив, хотелось поднять её повыше.

Гэри застыл перед пультом с расширившимися от ужаса глазами. Вполне возможно, что он кинулся бы ловить этого “игривого щенка”, но ему твёрдо наказали: ни при каких обстоятельствах не покидать свой пост, к которому он был надёжно пристёгнут.

Мррум же пристёгнут не был, и с выпученными усами, с горящими зелёным огнём глазами он бросился спасать представление.

Мррум боялся высоты, ещё больше он боялся воды, но и того и другого вместе взятого он боялся меньше, чем предстать перед публикой мокрым, в смешном и нелепом виде.

— Что у вас там творится? — спросил Дилано по внутренней связи.

— Кенур воет, а Мррум…

— Закрыть люки? Закрывающийся створ не столкнёт их вниз?

— Вполне может столкнуть, — отозвался Гэри, изворачиваясь в своём кресле, чтобы разглядеть, что происходит у него за спиной.

— Перемещаюсь к центру и снижаюсь, — сообщил Рэй. — В крайнем случае упадут в воду… — его слова заглушил самозабвенный вой.

Кенур умудрялся отбиваться от Мррума, не прекращая своего пения.

— Оставь его, Мррум, свалишься! — попытался образумить кифа Гэри, но тот не слушал.

Позабыв уже обо всех своих страхах, он решительно набросился на щенка, который успел переместиться в сторону, и киф полетел вниз, размахивая в воздухе лапами и крутя толстым хвостом, но не издавая ни звука.

Ничто не могло заставить его кричать во время представления, пусть даже испорченного воем взбесившейся полосатой собаки!

Взметнув облако сверкающих брызг, киф плюхнулся прямо в центр бассейна и камнем пошёл на дно. Иллана, Виллена и Анната, стоявшие на разных сторонах “водоёма”, немедленно нырнули, по обыкновению погрузившись в воду без единого всплеска, и с трёх сторон устремились к “утопающему”.

Впрочем, Мррум, конечно, не утонул бы и без их помощи. Оттолкнувшись ото дна, он неторопливо всплыл и попытался поднять из воды хвост, но тщетно: необыкновенно пушистая конечность безнадёжно промокла и упорно шла на дно.

Приняв его усилия за напряжённые попытки удержаться на поверхности, морские девы хотели поддержать его, но киф прошипел, прижав уши и отфыркиваясь:

— Оставьте мой живот в покое! Танцуйте же, глупые рыбы! Танцуйте как-нибудь… — он был настоящим артистом, для которого спасти представление не менее важно, чем спасти собственную жизнь!

Впрочем, жизни его ничто не угрожало, и, осознав это, намиянки закружились вокруг рыже-шерстяного островка, болтавшегося точно в центре бассейна, словно развеваемые ветром, переливающиеся лепестки диковинного цветка вокруг его махровой сердцевины.

Им было очень смешно, поэтому и танец у них получился весёлым, то есть именно таким, какой только и мог спасти положение.

А Кенур между тем продолжал свою песню, и, надо сказать, песня у него была совершенно необыкновенная: не какой-нибудь однообразный тоскливый вой, а переливчатые рулады, разнообразию, мощи и красоте которых оставалось только поражаться.

Насквозь вымокший киф, к сожалению, не знал, что кенуры — одни из самых певучих животных Галактики.