Цветок Зла (СИ)

Хриплый крик застрял в горле Майка, когда его тело обвили склизкие щупальца, появившиеся из раскрывшегося за спиной мужчины мертвого красного цветка. Монстр с шестью конечностями, существование которого теперь Томас уже готов был принять как данность, молниеносно уволок его лишившегося рассудка собеседника за двери и беззвучно исчез во тьме. Офицер полиции в очередной раз остался в постыдной растерянности. «Что делать, что делать?! Преследовать эту… тварь или что?! И ответить он не успел. Найти эту историю самому! Может, хоть что-то прояснится! Может, может, может… Уже самому противно». Гуччи топтался на месте, поставив одну руку на пояс, другой все сильнее, до боли потирая лоб, пытаясь заставить мозг выдать единственное верное решение. Взгляд его упал на темный предмет на полу очень привычной, знакомой формы. Направив свет фонаря в нужную сторону, Томас убедился в том, что и предполагал – на полу лежал пистолет. Должно быть, он выпал из кармана или из-за пояса несчастного Майка. Но если врач-психиатр, профессионал и ученый пришел в обычное место своей работы с оружием, что могло толкнуть его на такой крайний шаг? Все было совсем непросто.

Полисмен принялся осматривать полки с запылившимися и подернутыми паутиной историями болезни. Отыскав секцию, отведенную под 1964 год, он положил фонарь на полку напротив и двумя руками перебирал старые бумаги, пока не увидел поблекшие цифры «213». Данные о пациенте ничем не были примечательны, в описании симптомов числились нарушение ориентировки во времени и пространстве, парейдолии, сенсорные автоматизмы, зрительные галлюцинации и бредовые идеи. Диагноз при госпитализации был выставлен банальный – шизофрения, поле окончательного диагноза осталось незаполненным. Между двух отпечатанных бланков лежал пожелтевший лист с обрывающимся рукописным текстом: «Не так много случаев заболевания, называемого «синдром множественной личности» или «диссоциативное расстройство идентичности» официально подтверждено и описано в литературе. Это позволяет мне поставить под сомнение характерную картину болезни, которая вырисовывается на фоне общих симптомов, отмеченных у известных больных. Главным из них считалось так называемое «переключение», когда одна личность сменяет другую. Из дневников пациентов мы узнаем о нескольких, не пересекающихся друг с другом состояниях, которые они для удобства обозначают как А, В, С и т.д.. Пациент, с которым работаем мы, также говорит о нескольких «переключающихся» состояниях, но при этом происходит не смена личности, а смена реальности вокруг одной и той же неизменной идентичности. Эти состояния реальности он условно называет «обычным», «серым» и «испорченным».

Томас Гуччи раздосадовано хрипло выдохнул: «То самое описание «граней реальности». Черт, почему ты его не закончил?! Подпись есть: «М. Кауфман». Видимо, все-таки Майк… Майкл Кауфман. Но ни слова о том, другом клиенте. И это его: «Они существуют»… Так что он видел? Второй – это он сам, что ли? Так, а это что?» - он перевернул лист и обнаружил еще одну надпись, бегло написанную размашистым почерком дрожащей руки: «Не только черную смерть называют теперь чумой. Все, что неизлечимо, называют теперь чумой. Ты понимаешь? Душевные болезни что, лечатся? А то, что разрослось тут, как опухоль? Оно лечится? И что ты сделал? Любая чума – исцеление одно и то же, даже они где-то понимают это. Вдумайся! Очищающий огонь! Пепел! Пепел, сакральный пепел...». Под надписью был нарисован небольшой закрашенный квадрат.

- Ну, и кому послание? Мне? Кто затеял со мной игру? – обреченно вопросил в темноту Гуччи. – Чудовища, воображение, реальности? Похоже, мне остается лишь согласиться на нее. Все довольны?