Цветущая, как роза

Джофри снова раскурил трубку и продолжал размышлять, чуть наклонившись вперед на своем кресле. Наконец, он произнес:

— Вот что я предлагаю. Беспокойная Луна собирается напасть, и вовсе не ожидает, что его могут атаковать. Завтра ночь полнолуния, и он ничего не станет предпринимать, для него это несчастный период, и мы ОПРАВДАЕМ это предсказание: нападем на его лагерь среди ночи. Будет достаточно светло для стрельбы, а они все будут сонными и пьяными. Что вы на это скажете?

Я посмотрел на его усталое, изможденное лицо с горящими голубыми глазами.

— Вы полагаете, что это лучший выход?

— Лучший выход! Боже! Единственное, что еще остается, — это сидеть как крысы в мышеловке в этом вашем молельном доме и ждать, пока двести жаждущих крови молодцов с гиканьем и криками не примчатся сюда, чтобы погубить нас всех. Ну, сами посудите молодой человек.

Он фыркнул, выбив свою непокорную трубку о решетку камина, откинул прядь черных волос и, тщательно набив трубку заново, теперь уже не столь поспешно проговорил:

— Конечно, девятнадцать человек — это ничтожно мало.

Пятьдесят-шестьдесят лет тому назад люди приезжали сюда в полной готовности сражаться с индейцами. Тогда ни один здравомыслящий человек не поселил бы мужчин в столь отдаленной местности. Теперь же гораздо больше людей подвергается смертельной опасности, чем в те времена, когда угроза таилась за каждым кустом. Опасность и здесь и там. Но на открытой местности у нас будет больше места для маневра, мы объединимся, и даже при незначительных силах преимущество будет на нашей стороне. В Диксонвиле мы оказались в западне. Этого нельзя допустить снова. Ну что, соберем отцов города и изложим им наш план?

— Может, дать им возможность сначала отобедать — они уже в любом случае принялись за воскресную трапезу.

— Боже, ну конечно, — сказал он, выпрямившись и потянувшись за башмаками. — Я и забыл об этом важном деле. Забыл, что не ел сам все это время. У меня остался пирог, который девушка дала в дорогу.

За едой я с удивлением отметил про себя, что Джудит все время норовила подсунуть Джофри самый худший кусок — будь то пригорелый картофель или пережаренное мясо. За столом мы обсуждали план действий с Майком и Энди. Энди воспринял все эти известия, как обычно, спокойно и невозмутимо. Если мы пойдем в атаку, он присоединится к нам, если мы решим остаться, то он тоже останется дома. Зачем тратить драгоценное время и попусту болтать, когда на столе достаточно еды, чтобы удовлетворить его ненасытный аппетит? Майк же сказал сухо:

— Я ведь говорил, что бывал и раньше в этих краях. И предупреждал, что земля красивая и с виду богатая. Но тот парень, с которым я путешествовал, сказал еще тогда: «Местность кишит индейцами, и еще лет пятьдесят здесь будет очень опасно». Мне б послушать его, и не поддаваться на ваши уговоры.

— У тебя будет предостаточно возможностей попрактиковаться в искусстве вышивки по коже, — заметил я шутливо, что совершенно не соответствовало моему настроению.

Мы собрали членов совета, и Джофри изложил им ситуацию так же подробно, как и мне. Пикл и Крейн повергли меня в величайшее изумление, сразу же заявив, что не намереваются ни на кого нападать первыми. Если им нанесут удар, они будут защищаться, но ни за что не станут атаковать.

— Но это только дело времени, — горячо возмутился Джофри. — Они разорили Диксонвиль и вскоре примутся за вас.

— Уж если говорить о длани, оскверненной первым ударом, обратимся к примеру Каина и Авеля, — серьезно возразил Крейн. — Мы скорбим по Диксонвилю, по вашим разоренным жилищам и погибшим друзьям и близким. Но это не оправдывает агрессии.

Тут мне вспомнилось, как он смертельно побледнел при одном только упоминании о страшной эпидемии в Форте Аутпосте, и все же присоединился к нам, как только мы спустились в селение. Он не был трусом и малодушным человеком. Просто руководствовался своими принципами, и сколь бы неразумными они нам ни казались, их можно и нужно было уважать. Джофри дал волю своим чувствам, полушепотом выпалив выражение, которое никогда еще не смущало благородного слуха собравшихся, но тут же спохватился и, быстро овладев собой, спросил:

— А ваши сыновья?

— Они уже совершеннолетние и могут сами за себя отвечать, — так же невозмутимо и спокойно ответил Пикл.

— Слава Богу хоть за это.

Мистер Томас повысил свой заунывный голос:

— Ну, должен же кто-то в конце концов остаться с женщинами и детьми. И мы с мистером Пиклом и мистером Крейном возьмем это на себя. Я тоже человек миролюбивый и не сторонник войны.

Он был весь какого-то землистого цвета, и хотя я испытывал не меньший испуг, чем он, это никак не смягчало моей неприязни к нему.

— Ладно, — резко бросил Джофри, — ждите, но без меня. Я не хочу больше оказаться в ловушке. Теперь, когда они прохлаждаются, одурманенные алкоголем, ничего не подозревая, мы можем сломить их, как соломинку, и спать спокойно. Если вы предпочитаете еще недельку провести в тревожном ожидании неизбежного — наслаждайтесь этой видимостью покоя.