Цветущая, как роза

Невесомое, маленькое хрупкое тело мы положили в чужую землю, а над могилой соорудили надгробие из самых крупных булыжников, которые удалось найти. И в самом центре этого сооружения мы установили медную плиту, изготовленную мною из подноса. При помощи огня, молотка и прочных острых гвоздей, я вырезал на табличке имя, дату смерти и три буквы У.Б.Д. - "Да упокоит Бог душу твою".

Это был последний случай болезни, и после похорон Натаниэля мы собрались, чтобы обсудить дальнейшие действия. Работы в селении, в основном, уже подошли к концу. Оставшиеся в живых люди снова встали на ноги. Пора было собираться в дорогу. Внезапные холода, все более поздние восходы и ранние закаты, пожелтевшие листья, караваны диких гусей, с пронзительными криками летящие к югу, - все это предвещало близость зимы, и напоминало, что нужно поторопиться завершить наше путешествие. И все же мы боялись присоединиться к основной группе, пока еще была опасность проявления болезни. Что же делать?

Не прошло и часа после похорон Натаниэля, как на первом же собрании я, с бьющимся от волнения сердцем, ощутил, что вопрошающие взгляды и нерешительные предложения были обращены ко мне. Мысли бешено крутились в голове... и вдруг меня осенило.

- Послушайте, - начал я. - Я напишу Эли, и пошлю ему копию вот этого, - я показал пальцем на карту, на которой так часто корпел Натаниэль. - Дам ему указание отправляться в путь, оставив здесь для нас две повозки и привязанных к ним лошадей. Выждем день, чтобы дать им удалиться на значительное расстояние, и тогда сможем следовать за основной группой, не представляя для них никакой опасности. Завтра они могут выступить. Ну что, это выход?

Я тщательно перерисовал карту Натаниэля и составил послание для Эли. Взяв флягу с уксусом, я хорошенько сбрызнул им бумаги, затем, приблизившись к новому лагерю, криком привлек к себе внимание и бросил им письмо. На следующее утро с высоты холма мы оглядели небольшую долину и заметили, что костры погашены и кибитки тронулись в путь с первыми лучами солнца. Две повозки, одиноко стояли у склона и ожидали нашего появления.

День выдался ветреный, порывы, несущие потоки дождя, впивались в кожу острыми иглами. Несмотря на это, мы оказали последние услуги ослабленным жителям деревни, разрыхлив коричневые борозды на выгоревшей стерне, вышелушили зерна кукурузы для зимних запасов. Утром, позавтракав в холодной темноте, мы добрались до наших повозок.

С трудом преодолевая сопротивление ветра, мы достигли вершины и с удивлением увидели затухающий костер и фигуры людей, запрягающих лошадей и ведущих их по направлению к нашим кибиткам.

Это были Свистуны.

Сбивчивой скороговоркой они рассказывали нам все лагерные новости. Эли потерял лошадь, сдохшую от колик, и ему пришлось разгружать свою кибитку. Хэри Райт и Ханна Крейн, воспользовавшись длительной паузой в пути, завели роман и были обвенчаны сэром Томасом четыре дня назад. Крошка Бетси Стеглс, ползая по склону, упала в речку, где, к счастью, было не слишком глубоко, и отделалась лишь тем, что вымокла до нитки и получила пару шлепков от матери, которая рыдала от счастья и радости. Сука Оливера Ломакса принесла двух щенков в результате своих похождений в Салеме. Они были горчичного окраса с пушистой шкурой, и обоих решено было оставить.

Мы спустились по дальнему склону холма, и Форт Аутпост исчез из вида, затерявшись в долине. На выгоревшей траве четко выделялись следы повозок Эли. Дорога, по которой мы следовали вплоть до самого последнего селения, закончилась, и идущий впереди нас караван, дальше прокладывал себе путь сам, то сворачивая, чтобы обогнуть огромный валун, то делая прямой угол у небольшой рощи, то протискиваясь там, где позволяло пространство. Натаниэль в последнем разведывательном путешествии ехал верхом, ведя за собой запасных лошадей, и похоже, что колеса кибиток Эли первыми приминали траву и кустарник на этой земле, прокладывая нам дорогу. Не прошли мы и мили, как Джудит Свистун, шагавшая передо мной с шалью на голове и юбками, развевавшимися на ветру, словно паруса, внезапно уперлась рукой в бок и резко остановилась.

- Черт возьми, - выругалась она. - Я ведь кое-что забыла. Голова, что дырявое корыто - вот что у меня за башка.

Мы не успели расспросить ее, что именно она позабыла и стоило ли ради этого возвращаться, как девушка подобрала рукой пышные юбки и стрелой помчалась назад.

- Какая-нибудь женская дребедень, - с легкостью предположил Ральф. Нам не стоит ждать ее, она запросто нагонит.