Цветущий бизнес

Виктор побелел, кусок колбасы выпал на пол и все началось сначала. Мы с Ивановой изрядно устали и были голодны не меньше Виктора, поэтому в скандале принимать участие не захотели. Пока эти сумасшедшие бегали по столовой, грозясь друг из друга сделать то бульдога, то персидского кота, мы с Ивановой разбирали сумки и ушли в это дело с головой.

— Нарежем буженинки? — интересовалась я.

— И почисть селедочку, — не возражала Иванова.

Когда до Виктора дошло, чем мы так увлеченно занимаемся, он успокоился, перенес разборки на более подходящее время и, давясь слюной, подключился к нам. Катерина тоже мешкать не стала. Она надела фартук и энергично взялась за дело. Через пятнадцать минут мы дружно работали челюстями и ни о каких ссорах не могло быть и речи.

— Надо посоветовать Алисе, — шепнула я Ивановой, подцепливая на вилку селедку, — написать реферат о роли буженины в семейном микроклимате.

— Твоя Алиса хреновый психолог, — расправляясь с приличным куском балыка, возразила Иванова. — Посоветуй лучше Нелли.

— Нелли не лучше, — пошла я на спор, собираясь выдвинуть неопровержимый аргумент, но в этот момент взгляд мой упал на сервировальный столик, стоящий рядом.

На нем лежал “мобильник”, оставленный утром Людмилой. Я толкнула Иванову в бок и спросила, кивая на “мобильник”:

— Он что, все время был здесь?

Иванова несла в рот вилку с горой корейской морковки, да так и застыла, не закрыв рот. С минуту в ней шла сложная работа мысли, после чего она выстрелила вопрос:

— Виктор, мне никто не звонил?

— У-у, — промычал Виктор.

— “У-у” — да, или “у-у” — нет? — уточнила я.

— “У-у” — нет, — пояснил Виктор, усилием воли сглатывая кусок, который без нашей прилипчивости жевал бы еще минуты три.

Иванова запаниковала.

— Говоришь, что пришел в четыре? И никто не звонил? Ты все время был дома?

— Да, рыскал по пустым кастрюлям.

Иванова растерянно посмотрела на меня.

— Когда мы уехали?

— Около одиннадцати, — ответила я, недоумевая из-за чего переполох.

Ведь сама же хотела избавиться от телефона, поручала его Катерине, а теперь в такой панике.

— Я дала “мобильник” тебе, почему ты его не взяла? — напустилась она на Катерину.

— Людмила Петровна, вы же хотели оставить его здесь, так здесь он и остался, — невозмутимо ответила Катерина.

— Я хотела, чтобы ты отвечала на звонки, а теперь даже не знаю звонили мне или нет. Виктор, ты точно с четырех дома?

— Даже с половины четвертого. Эти часы спешат, — он кивнул на дурацкую кукушку, висящую над входом в столовую. — Пришел с работы пораньше, хотел порадовать жену. У-у! Язва желудочно кишечная, — беззлобно замахнулся он, но тут же увлекся своей тарелкой, точнее тем, что на ней лежало.

— Это ужасно, — потерянно прошептала Иванова. — Пять часов телефон был один. Бог знает кто мог позвонить мне за это время.

— Кому надо, тот позвонит еще, если ему, конечно, сильно надо, — не без ехидства сказала я, потому что не дура, и сразу сообразила в чем тут дело.

Иванова опять поругалась со своим Моргуном; он там пьет преспокойно, а она, чокнутая, нас здесь изводит допросами.

Мне стало обидно. Раз в жизни Иванова поступила как человек и хорошая подруга: бросила свои дела и взялась заниматься моими, но тут же выяснилась тому настоящая подоплека. Оказывается ей просто не терпелось помириться с Моргуном, поэтому она и ухватилась за мой дом, вот, мол, настоящая причина с которой можно подъехать, не роняя своего достоинства. Стояла бы перед Моргуном с неприступным видом, давая понять, что если бы не беды подруги, в жизни бы к нему не подошла. Он, как и все мужчины, слабак, увидев Иванову, вспомнил бы, что жить без нее не может, и в их дружбе снова мир, а мне фиг, потому что вряд ли Моргун сразу побежал бы искать хозяина шестисотого “Мерседеса”. В обнимку с Ивановой он пошел бы обмывать новый приступ своей любви.

Руки мои сами собой потянулись к бокам.

— Та-ак, Иванова! — грозно сказала я. — Ты покушала?

— Ну да, а что? — удивилась она.

— А то, что пойдем поговорим.

И мы (под любопытными взглядами жующих Виктора и Катерины) отправились в мою комнату. Там я тонко повела допрос и, как орех, расколола Иванову.

— Ну да, Витька с Катькой так заразительно ругались весь день, что завели и нас, — призналась она. — Сначала мы их мирили, а потом я с дуру припомнила кое-что и Ефиму. Он тоже кое-что сказал, а тут еще с похмелья голова вот такая, и оба злые. Слово за слово, он выскочил из дома. Я не пошла за ним. Видимо уехал электричкой или на попутке. Вчерашний вечер я не сильно переживала, — уверена была, что утром позвонит. Потом ты на мою голову свалилась, а утром он не позвонил. Я разозлилась и решила его проучить, тоже исчезнуть.

— Как исчезнуть? — изумилась я ее непоследовательности. — Мы же собирались ехать к нему.

— Это в том случае, если он хороший и сидит дома или на кафедре. А если не сдержал слово и празднует с алкашами, то пусть поищет меня.

Ну, Иванова! Ну разве это не смешно?