Цветущий бизнес

— Да не забыл я, но мамашу все равно не вернешь, а мы с тобой будем в расчете. Ты вообще как, слово держишь?

— Не паясничай, и зря меня не боишься. Я не такая безобидная, как кажусь.

— Да и не кажешься вовсе. Так когда?

— Давай завтра в двенадцать часов. Откуда тебя забрать?

— Памятник Пушкину знаешь?

— На Буденовском? — не без гордости спросила я, поскольку это был один из немногих проспектов, где не сразу (мне так казалось) можно заблудиться.

— Почему на Буденовском, на Буденовском памятник Буденому. На Ворошиловском.

Ворошиловский проспект мне знаком был еще лучше Буденовского, и после некоторого мысленного напряжения я припомнила и памятник Пушкину. Рядом с ним был неплохой обувной магазин.

— Значит в двенадцать часов у памятника Пушкину, — строго сказала я. — Надеюсь, нет смысла напоминать тебе о сложности твоего положения.

— Да знаю, что ты Катькина подруга и никуда от тебя не деться. Да что мне, дом показать трудно. Ведь другого же ты не требуешь ничего. Буду как обещал, время устраивает, — заверил меня Павел.

Присмотревшись к нему, было понятно: малый страсть как хочет от меня избавиться. Учитывая это, я успокоилась.

Поскольку больше меня на поминках нечего не интересовало, я сочла за благо удалиться. Возникла необходимость навестить Власову.

Отсутствие тетрадки меня уже не беспокоило. Я повторила поиски, вновь перерыла в “Хонде” все, что только было возможно и теперь пребывала в уверенности: Иванова права. Власова ведет какую-то сложную игру, иначе куда могла деться ее тетрадка? Ивановой эта тетрадка не нужна. Да она и не подозревала о ее существовании, а спокойненько сидела на переднем сиденье. Моргун и “девочки” сидели сзади, но трудно предположить, что их могла заинтересовать чужая тетрадка, да еще в такое время. Тем более, что им ее и взять-то было некуда. Даже Моргун был без своего доисторического портфеля.

Значит тетрадку взяла Власова, когда доставала сумки. Нет, доставала сумки я. Значит она взяла тетрадку, когда их ставила. Я пошла открывать багажник, тогда она и взяла. Взяла и сунула в одну из сумок. Остается только вопрос: зачем?

Глава 19

Власова снова была у кого-то в гостях, но охотно согласилась встретиться. Более того, в ее голосе слышалась неподдельная радость.

— Ты на “Хонде”? — спросила она.

— Пока да.

— К Сюрдику можешь приехать?

— Туда, где мы вещи оставляли? — уточнила я.

— Да, приезжай скорей, жду.

Я поехала, благо дорогу неплохо изучила.

Власова стояла под фонарем у двери коттеджа и зябко куталась в отпадный шерстяной свитер крупной вязки. Было темно, и я не увидела, как ведет себя занавеска на втором этаже, но на всякий случай сказала Власовой:

— Твой отвратительный Сюрдик все время подглядывает.

— Любуется, — рассмеялась она. — Вчера признался, что еще в клубе обратил на тебя внимание. Красивая, сказал, у тебя подруга. Понятно? Понравилась ты, вот и подглядывает.

— Это меня не удивляет, — ответила я, внутренне отмечая, что если уж быть объективной, то Сюрдик вполне симпатичный малый, особенно если учесть Черноморское побережье и магазины.

— Куда поедем? — поинтересовалась Власова. — Я без машины. Водила шпионит на мужа, поэтому стараюсь реже пользоваться его услугами, а сама водить “Бентли” не люблю.

— Что-то зачастила ты к своему Сюрдику. И вчера у него была, когда я звонила?

— Да, и осталась ночевать. Должен же кто-то утешить одинокую женскую душу. Но вообще, рискую, конечно. Ночевать нужно в своей постели. Так чем займемся? Для поисков твоего дома поздновато, стемнело уже. Может махнем в клуб?

“Надо же, о тетрадке ни слова, а вчера эта тетрадка была гвоздем программы,” — внутренне отметила я и сказала:

— Можно и в клуб.

Власова оживилась.

— Сто лет там не была — защебетала она. — Ах, как хорошо мы сейчас проведем вре-мя. Только заедем ко мне, переоденусь, да заодно посмотрю все ли там в порядке. Поднимешься?

— Нет подожду в машине.

Этот вечер предстояло просто “убить”, не сидеть же на даче, слушая стенания Катерины. Иванова, после похорон, тоже выбыла из приятных собеседников, хоть мне и не терпелось задать ей кое-какие вопросы. Впрочем, завтра на них она ответит значительно обстоятельней.

К моему удивлению Власова принарядилась в рекордно короткий срок. Видимо, когда речь заходит о клубе, эта женщина спринтер.

— Весна! — воскликнула она, падая на переднее сиденье. — Погодка налаживается, а жизнь разлаживается. Хотя…

— Что “хотя”? — заинтересовалась я.

— Теперь, после смерти этой девицы, все может быть. Вернется Мазик, посмотрит на мои герани и…

— И влюбится опять? Сомневаюсь. Не забывай, это у тебя радость, а у твоего Мазика горе.

— У него были все основания самому грохнуть свою Верку, — неожиданно брякнула Власова и победоносно посмотрела на меня.

Я сбросила скорость.

— Что ты имеешь ввиду?

— Ты прочла тетрадку? — вопросом на вопрос ответила она.

— Тетрадку я не прочла, потому что ты забрала ее, а Верочка умерла естественной смертью.

Власова опешила.

— Когда я забрала тетрадку?

— Вчера, когда отправила меня открывать багажник, — сказала я, с максимальной твердостью в голосе.