Цветы абсолютного зла

– Она упала на камни, а в ране частицы дубовой коры. Он не мог колотить ее головой по дереву, это не такой человек… К тому же в парке были люди, он сам говорил… Я сейчас попробую позвонить по этому телефону и узнать адрес его жены.

– Я тоже сразу подумал о ней. Такая тихая, молчаливая, все видит, замечает, быть может, страдает от ревности… Да, она могла убить девочку, но не своими собственными руками, а нанять человека. Ивлентьев дал Оле пощечину и убежал, а в это время появился настоящий убийца и избил ее до смерти. Там же две раны: одна не смертельная, а другая смертельная, помнишь заключение?

Через четверть часа Юле удалось дозвониться до приятельницы Ивлентьевой и, представившись работником прокуратуры, узнать у нее адрес Наташи. Наталья жила в центре, в доме с квартирами улучшенной планировки. Консьержка внимательно изучила фальшивые удостоверения посетителей и пропустила их. От нее они узнали, что мужчину, который увел жену Ивлентьева, зовут Борис Иванович Храмов, но его сейчас нет дома.

– Нас интересует женщина, которая с ним живет.

– Я понимаю. Она дома, проходите…

Они поднялись и позвонили в дверь.

– Кто там? – послышался тихий женский голос.

– Это из прокуратуры.

– Почему я должна вам верить? Покажите ваши удостоверения и кто именно вам нужен?

– Наталья Ивлентьева.

Дверь тотчас распахнулась. На пороге стояла невысокая стройная женщина в розовом халате.

– Это я, проходите, пожалуйста. – И сразу без дежурных фраз и предисловий: – Вы ведь по Сережину душу пришли… Я правильно поняла? Идемте в кухню, а то комнаты слишком большие, никак не могу привыкнуть… Кажется, что звуки рассыпаются в воздухе, такие высокие потолки и много воздуха… А здесь у меня чай, кофе, вот и поговорим…

Юля не могла не отметить, что Наталья Ивлентьева ухоженна, спокойна и уверена в себе. Движения ее плавные, женственные. Глаза смотрят без страха.

– Борис Иванович, человек, с которым я сейчас живу, сказал мне, что Сережу арестовали и что дело уже почти закончено. Он говорил мне и про следственный эксперимент… Но это будет для Сережи тяжелым испытанием.

– Скажите, Наталья…

– Да можно просто Наташа. Вы хотите узнать, верю ли я в то, что мой муж убил человека, эту девочку? Разумеется, нет. Борис Иванович нашел адвоката, уже сегодня вечером он будет допущен к Сереже. Мы вытащим его. Эту девочку убил кто-то другой, но только не Сережа. Вы не удивляйтесь, что я осведомлена о ходе дела, но Храмов – не последний человек в городе, он умеет покупать или добывать информацию. Я знаю, что Сережа ударил ее, точнее, дал пощечину. Эти подростки… Он мне часто рассказывал о своих учениках, об их дерзости, невоспитанности, хамстве… распущенная девочка, дочка алкоголиков, что вы хотите?

– Как давно вы знаете о том, что ваш муж изменяет вам?

– Он мне прежде не изменял. Во всяком случае, я ничего такого не замечала и не подозревала. Но когда он связался с этой малолеткой, не заметить это было невозможно. Он сильно изменился. Стал снимать с нашего общего счета деньги, ничего при этом не объясняя.

– Почему же вы не поговорили с ним?

– Думала, что это ненадолго. К тому же у меня у самой вот уже почти год, как другой мужчина, который только и ждет, чтобы я развелась с Сережей. Мне не хотелось скандалов, каких-то разбирательств, я повторюсь, но я никак не могла предположить, что это у мужа так затянется и тем более так трагично закончится. Мы с Сережей жили в последнее время как добрые соседи. Тихо, мирно, но как совершенно чужие люди. Он настолько не интересовался мной, ни как человеком, ни как женщиной, что даже не заметил, что я давно уже не работаю, что я стала по-другому выглядеть, что я изменилась, наконец. Это я все заметила, мне было неприятно, конечно, я вообще человек брезгливый в этом отношении… И вдруг – проститутка, да еще и его ученица.

– А об этом вы как узнали?

– Мне приятельница одна позвонила, предложила встретиться и рассказала. У нее дочь в одном классе с Неустроевой учится.

– Вы что же, хотите сказать, что вся школа знала об их романе?

– Думаю, нет. Больше того, уверена, что нет. Но вот эта девочка знала, она их в парке как-то увидела возле теплицы.

– А где вы сами были первого февраля вечером? Можете вспомнить?