Цветы для Анюты (СИ)

- Ну, мог накричать, прогнать из комнаты, если не во время вошли.

- Ага. Скажите, Нина Евгеньевна, а Виталий Николаевич жаловался на здоровье?

- Мне нет, но я как-то раз слышала, чисто случайно, как Виталий Николаевич говорил по телефону.

- И что же он говорил?

- Он жаловался, что эта болезнь сводит его с ума.

- Так и говорил?

- Да, так он и сказал. Передаю дословно. Он говорил, что его мучают жуткие боли, от которых не спасают никакие обезболивающие, и он так устал, что давно пустил бы себе пулю в лоб, если бы не был тряпкой….

Я крепко сжал в кулак дрожащие от волнения пальцы. Несмотря на то, что в зале суда было довольно прохладно, я вспотел.

После того, как судебные прения были закончены, и все свидетели выслушаны, мне оставалось ждать вынесения приговора.

Я никогда раньше не молился, хотя и не относил себя к атеистам, но сегодня я неустанно молил Бога, и, кажется, Он меня услышал:

« Никитина Сергея Александровича оправдать»…

Оправдать. Оправдать. Оправдать! Я не знал, кого благодарить в первую очередь – Господа или Виктора Андреевича.

Я оправдан. Я не виновен. Я свободен!

Я крепко, с искренней благодарностью жал руку своему адвокату, и отпустил только, когда заметил его вежливую, смущенную улыбку.

- Спасибо! Огромное спасибо! – лепетал я от радости, не в силах подобрать нужных слов.

- Вот теперь, пожалуйста! – улыбнулся он. – Теперь можно выдохнуть.

Краем глаза я заметил подходящего ко мне Пашку. Он протянул мне руку:

- Поздравляю, дружище, - сказал он, - Мы все очень переживали!

- Боже мой! – это уже Нютка бросилась мне на шею, стискивая в объятиях. Она и смеялась, и рыдала, и моя щека была мокрой от ее слез.

- Все хорошо, - тихо сказал я ей. - Теперь все будет хорошо.

Глава 27.

Сегодня погода выдалась замечательная. Майские ветра и пыль уже закончились, и теперь на улице стояла теплая, солнечная погода. Май – это самый прекрасный месяц в году. Серьезно. Еще не жарко, но уже тепло и солнечно. То, что надо.

Выйдя на улицу, я неторопливо направился к стоянке, где меня ожидал новенький, лишь три дня назад купленный автомобиль. И хотя я и наслаждался погодой и хотел бы прогуляться подольше. Но, то наслаждение, что испытываешь, садясь в прохладный салон собственного, недавно купленного, а главное – новенького, автомобиля, ничуть не уступает удовольствию от прогулки в хорошую погоду.

Я не сразу завел двигатель, и еще какое-то время просто сидел, улыбаясь сам себе, своим мыслям, да и просто тому, что мне сейчас хорошо.

Внезапно мое благоговейное состояние прервали грубо и совершенно бесцеремонно – стукнув о бампер моей машины. Ярость и желание придушить нахала пришли быстрее понимания случившегося.

Я вышел из машины и, отдуваясь и пыхтя от негодования, направился к машине, стоявшей позади меня.

- Ты, что, парковаться не умеешь? – ревел я от злости. - Чайник ты без ручки! – ругал я незадачливого водителя. Но какого же было мое удивление, когда я увидел, что за рулем БМВ сидела молодая женщина!

- Извините, пожалуйста, - виновато залепетала она. Хорошенькая она, между прочим, но, видимо, совершенно безмозглая. Кто ей только права выдал?

- Что мне толку от ваших извинений! – с досадой огрызнулся я.

- А что вы мне грубите? – возмутилась она. – Как будто я виновата, что здесь развернуться негде!

- Значит, надо было парковаться в другом месте!

- Где? – развела руками девушка.

- Раз, по-вашему, негде, то ездите на автобусе! – бросил я ей, и принялся осматривать машину. Не повезло – на бампере образовалась царапина. Я вздохнул. Настроение упало ниже некуда.

- Хотите, я оплачу ремонт? – предложила незнакомка.

- Я только три дня назад купил ее, - горько вздохнул я, совсем расстроившись.

- Ну, что я могу сделать? – растерялась она, и ее голос поник, будто и она расстроилась не меньше меня.

- Ничего, - ответил я, - ничего мне от вас не нужно.

Сев в машину, я аккуратно выехал со стоянки, и, затем прибавив скорость, в расстроенных чувствах отправился домой.

А дома меня ждали одинокие стены и бездушная, пронзительная тишина. Порой мне и вовсе не хотелось возвращаться в квартиру. За исключением тех дней, когда я так уставал, что просто мечтал скорее добраться до кровати, и рухнуть, забыться сном, проспав беспросыпно до самого утра.

С того времени, как я вышел из заключения, прошло пять лет. Поначалу, только освободившись, я испытывал эйфорию – невероятно, окрыляющее счастье,  а затем последовало отчаянье, и даже апатия. У меня не было квартиры, не было работы, не было денег – те средства, что хранились на моем счету в банке, я не посмел тронуть, так как они предназначались на содержание моего сына. И да – я так и не забрал его. Более того – я написал отказ, добровольно лишив себя права считаться отцом. Кидайте, кидайте в меня камни, наверно, я этого заслуживаю, но… Нютка сама просила меня об этом.