Цветы для бога любви

Легенда гласила, что богиня запретила появляться здесь иноземцам, и когда в 1880 году случился оползень, похоронивший под собой гостиницу «Виктория», зал для приемов и библиотеку, что повлекло за собой человеческие жертвы, туземцы стали дружно утверждать, что богиня наказала тех, кто осмелился вторгнуться в ее владения.

Сэр Джон Стрейчи, тогдашний вице-губернатор, не боясь гнева Наини, построил себе новый Дом правительства, расположив его вне досягаемости возможных обвалов на высоте в тысячу двести футов над озером на высокой вершине.

Удивительно, но он построил, в сущности, готический замок с рядом зубчатых орудийных башенок, то квадратных, то восьмиугольных. Сходство с замком придавало ему и то, что он был из желто-серого камня и постепенно весь зарос ползучими растениями.

Дом правительства выглядел поэтому как кусок Шотландии и казался чем-то совершенно чужеродным здесь, в самом сердце Гималаев, где в горах и долинах, согласно поверьям, обитало множество злых духов.

Но Квивелла восхищалась готическими арками, роскошной, освещенной сверху лестницей из темного дерева и панелями в столовой, где рельефно выделялись лишь несколько оленьих голов.

Ей нравилось, что в огромных каминах пылали груды поленьев, потому что здесь днем было тепло, а по ночам холодно.

Она так восторгалась цветами в Лакхнау, но те просто бледнели в сравнении с теми, что росли в Наини-Таль.

Территория, на которой располагался Дом правительства, была примерно с хорошее английское поместье, и цветы там росли даже в окрестных лесах.

Когда они приехали, сад благоухал ароматом ландышей, склоны были красны от рододендронов, розовато-лиловые заросли орхидей вытянулись вдоль дорожек, а дикие белые клематисы покрывали заросли кустарников.

Квинелла прямо задохнулась от восторга, когда увидела покрытые вечными снегами Гималаи, возвышающиеся над Наини-Таль, а внизу, как декорация с бледнеющим задним планом, на добрых шестьдесят миль простиралась равнина.

В первый раз с тех пор, как они приехали в Северо-западные провинции, Квинелла смогла наконец хоть немного бывать наедине с Рексом.

Она поняла, что они обречены и здесь принимать гостей, но теперь, если они устраивали званый обед, бал или прием на открытом воздухе, гости должны были проделать утомительный путь на вершину холма на рикшах, пони или в двухколесных экипажах.

Это казалось ей довольно забавным, на что Рекс заметил:

— Нам повезло. Через несколько лет, я в этом уверен, появятся автомобили, и народ повалит к нам толпами, если мы, конечно, еще будем здесь жить.

— Автомобили? — недоверчиво переспросила Квинелла.

Она видела автомобили в Англии всего несколько раз и как-то не представляла их себе здесь, в Индии.

Ей оставалось лишь надеяться, что Рекс не окажется таким уж мудрым прорицателем.

Наступило время, когда первые приемы закончились и она могла побыть наедине с собой и, что еще более важно, хотя она себе в этом и не признавалась, наедине с Рексом.

— Я хочу вам кое-что показать, — сказал он ей однажды.

И повел Квинеллу через заросли розовых и белых астр, растущих возле дома, мимо пышных облаков гортензий, которые, как только она их увидела, живо напомнили ей привычный парк в Англии.

Там росли дубы, буки и каштаны, но их стволы были покрыты мхом и папоротником, а дорожки, по которым они шли, были окаймлены орхидеями.

— Здесь, наверное, очень большое хозяйство? — спросила Квинелла.

— Да, здесь есть ферма, которая снабжает дом молоком, мясом и птицей, и многие-многие акры леса и джунглей — там даже водятся дикие олени и пантеры.

Они довольно долго шли молча, но вдруг Рекс остановился, и Квинелла увидела почти прямо перед собой огромную трещину в земле: когда-то здесь был оползень.

Они стояли на краю почти вертикального обрыва в сотни футов — он показался ей бездонным, потому что где-то внизу, прямо у себя под ногами, она увидела маленькое кудрявое облачко.

Она глянула вверх — перед ней была потрясающая громада Гималаев, уходящая за горизонт. На фоне голубого неба — вершины, утопающие в облаках, солнце, золотом горящее на девственных снегах.

Квинелла взирала на эту красоту, не в силах вымолвить ни слова, и тут Рекс, стоявший рядом, тихо произнес:

— Однажды я пришел сюда и увидел двух золотых орлов, парящих высоко в небе. Это зрелище так поразило меня, что я стал воспринимать их как часть самого себя. С тех пор, когда я в опасности или должен принять трудное решение, я всегда думаю о них.

— И это… помогает вам? — тихо спросила Квинелла.

— Они подсказывают мне, что делать, — ответил он, — и они еще никогда не ошибались.

Он повернулся и посмотрел на нее. И, опять очень тихо, сказал:

— Они ясно предстали передо мной, когда я решал, идти ли мне на встречу с вами, когда меня пригласил ваш дядя.

— И что они сказали — идти?

Квинелла не понимала, почему ей так трудно говорить.

У нее перехватило дыхание, а в горле будто застрял комок.

— Они сказали: это моя судьба.

— Ах, если бы я… узнала об этом раньше!

— Что же тогда?

— Тогда я… не потратила бы столько времени зря… я боялась и… ненавидела вас.

— Я понимал ваши чувства.