Цветы для Чирика

Набрав код, Валентин вошел в подъезд.

Было темно и сумрачно. Он не стал вызывать лифт.

На звонки из аэропорта Куделькин-младший ни разу не ответил, значит, его нет дома или он еще не включил телефон. Впрочем, Куделькин мог просто не поднимать трубку.

Чертов «дипломат». Тоже мне, подарок для Джона!

Поднявшись на четвертый этаж, прислушался.

Наверное, в доме действительно жили в основном старики и пенсионеры. Полная тишина, нарушаемая лишь глухими отзвуками, докатывающимися сюда с площади. Часть стариков и пенсионеров сейчас, подумал Валентин, жадно прильнула к окнам и пристально вглядывается в волнующуюся толпу, как чудовищный живой лишай заполнившую площадь, внимательно вслушивается в глухой ропот, рокот, загадочное и угрожающее порёвывание этой агрессивной толпы, а другая часть стариков и пенсионеров, может, ничуть не меньшая, как всегда, дремлет, равнодушная ко всему на свете.

Прижав ухо к запертой двери, Валентин не уловил в квартире Куделькина ничего подозрительного.

Помедлив, нажал звонок.

Звонок в пустой квартире прозвучал долго и печально, но никто не откликнулся.

Помедлив, Валентин поднялся этажом выше. Дверь квартиры крутого деда Рогожина, конечно, была закрыта. Противоположная тоже. И не слышно ничего ни за той, ни за другой дверью, все та же томительная глухая тишина, нарушаемая лишь накатывающимся с площади ропотом толпы. Лестничная площадка чисто подметена. Лишь несколькими ступеньками выше перед колонкой мусоропровода валялся окурок.

Он нагнулся и поднял окурок.

Совсем недавно сигарету держали во рту, понял он, фильтр сигареты еще на высох. Окурок погас, остыл, но был еще влажный. Совсем недавно на площадке перед колонкой мусоропровода, стоял человек. Он курил и, наверное, внимательно прислушивался к глухой тишине дома. Возможно, он кого-то ждал. Вполне возможно, что сейчас этот человек находится в квартире крутого деда.

Но, может, и не находится.

Валентин пальцами осторожно толкнул дверь.

Заперта.

Обычная деревянная дверь еще советских времен, обшитая черным советским дерматином. Наверное, крутой дед Рогожин не слишком ценил свое нажитое им за долгую жизнь добро или вообще не считал нужным трястись над своим нажитым за долгую жизнь добром. В отличие от многих своих соседей по подъезду, почти всех, мощную металлическую дверь дед Рогожин так и не установил, а эту старую деревянную Валентин без усилий совершенно запросто мог вышибить вместе с косяком одним ударом ноги.

Ну вышибу, сказал он себе. А потом?

Ну вышибу, никого не найду в квартире, что потом? Как объяснить милиции, которая может явиться на шум, вызванная невидимыми и неслышимыми, но все же существующими и никогда не дремлющими соседями, что я тут делаю? И зачем выбил чужую дверь? И с какой целью проник в чужую квартиру, широко почти всеми окнами распахнутую на площадь? И почему это, черт возьми, в черном потрепанном «дипломате» лежит упакованная снайперская винтовка «Хеклер и Кох»? Да еще во время кипящего внизу на площади бурного митинга!..

Может, уйти?

Бросить потрепанный «дипломате»?

Навсегда выбросить Новосибирск из памяти?

А что я скажу Джону Куделькину-старшему, вернувшись в Москву? – все так же хмуро усмехнулся Валентин. Да и вообще… Может, меня уже ждут в аэропорту? Может, меня уже ждут внизу под аркой? В конце концов, находясь почти трое суток рядом с Куделькиным-младшим, я сам по себе мог заинтересовать самых разных людей…

Все варианты были нехороши.

Он потоптался перед дверью, не зная, что, собственно, делать? И вдруг дверь распахнулась. В ее проеме возник плечистый бородач. Валентин не мог ошибиться. Именно этот бородач был главным героем цветной видеопленки, упрятанной под фальшивую этикетку старого фильма о приключениях Тарзана. Именно его видел Валентин на экране видика, а потом уже вживую – у коммерческих киосков возле гостиницы «Обь». Именно этим плечистым бородачем весьма активно интересовался Куделькин-младший. Впрочем, кажется, ничуть не меньше интересовались им местные газеты, упорно именуя бородача чемпионом по убийствам.

Средний рост.

Жилистые мощные руки.

Небольшие залысины выше лба над вдавленными висками.

Ухмылка на длинных неприятных губах. Несколько нагловатый, уверенный, нисколько не испуганный взгляд. А самое удивительное – в левой руке, слегка отставленной, чуть на отлете, чемпион по убийствам держал черный потрепанный «дипломат», абсолютно идентичный тому, что держал в руке Валентин.

– Чего тебе? – ни на секунду не растерялся Чирик, будто это он сам открыл дверь.

Не давая ему опомниться, Валентин коротко толкнул Чирика в грудь.