Цветы эмиграции

– Почему бы и нет?

– Отлично, – вздохнул с облегчением Густав.

Работа требовала внимания: товар прибывал из разных стран, качество продуктов иногда не соответствовало требованиям. Услышав шум подъезжающей машины, Василий спешил к ангарам и следил за тем, как выгружают и как складывают товар, отбирал образцы в лабораторию.

Чуть больше месяца потребовалось ему на то, чтобы вникнуть в суть работы. С тех пор как Василий стал работать здесь, Густав успокоился, потому что почти прекратились жалобы от продавцов русских магазинов, которые появлялись в Германии почти во всех городах.

Изредка друзья встречались за городом, где Густав купил большой дом.

Вот и сегодня Василий шёл в знакомую кондитерскую, чтоб купить торт для Инги.

Василий и велосипедист одновременно свернули в одну и ту же сторону и столкнулись.

– О, майн гот, – раздался возмущённый голос.

– Сама такая, – огрызнулся он и поднял глаза.

Перед ним с недовольным видом стояла девушка, придерживая велосипед. Василий развёл руками и улыбнулся ей. Она возмущённо залопотала на немецком языке, показывая пальчиком на полосу, по которой должен был идти пешеход.

– Катастрофа, – опять улыбнулся он и задержал взгляд на лице ворчуньи, щедро обсыпанном рыжими веснушками.

Это была катастрофа. Василий влюбился. Влюбился на тёмной коричневой полоске для пешеходов, по которой плясали первые солнечные зайчики. Раннее весеннее утро, и они вдвоём на узенькой полоске: мир провалился, и затихла бурлящая улица. Оглушённый, он продолжал улыбаться. Потом стал извиняться и в знак перемирия пригласил её на чашечку кофе. Девушка засмеялась, когда он заговорил на «хорошем немецком языке», дополняя отсутствие нужных слов жестами и мимикой.

Ное, её звали Ное, с интересом разглядывала простоватое лицо иностранца, копну коричневой шевелюры над головой, большие руки, покрытые тоже коричневым пушком, и согласилась, глядя на его обезоруживающую улыбку. Она кивнула в знак согласия и пошла за ним.

К Густаву он приехал вечером, держа в руках коробку с тортом, по бокам которого стекал подтаявший сливочный крем.

– Чего такой весёлый? – хлопнул его по плечу Густав.

– Весна, день хороший, зачем его портить плохим настроением.

– Ну, весна так весна, пойдём разговоры вести, потом будем обедать, согласен?

Мужчины прошли в кабинет на первом этаже и плотно закрыли за собой дверь.

Прошло почти два года с тех пор, как Василий переехал в Германию. После шумной Москвы Дюссельдорф казался серым и скучным. Он не торопился домой, никто его не ждал. Смотреть на унылые стены ему не хотелось, боялся умереть от тоски. Завести собаку? Выгуливать её и степенно проводить свободное время? Нет, этим он займётся лет в шестьдесят. Обошёл все музеи, записался на курсы по немецкому языку, познакомился с городом и удивился, что больше и нет особо важных дел: некуда спешить, не к кому идти, никто его не ждёт.

В кабинете они сели за большой дубовый стол. Густав открыл сейф и достал какие-то документы.

– Поставь свою подпись внизу.

– Что это?

– Ты становишься моим равноправным партнером, учредителем империи русских магазинов, – торжественно произнёс Густав. – Но это ещё не все. Третьим равноправным учредителем станет Шахин.

– Зачем, – опять удивился Василий.

– Но, – Густав внимательно посмотрел на друга, – об этом никто не должен знать. Документы будут у нотариуса.

– Зачем ты отрываешь от своей семьи, мне и зарплаты хватает. В Москве хорошо заработал.

– Так те московские деньги в обороте здесь, в Германии. Поэтому мы станем соучредителями. На следующей неделе поедем к Шахину и вручим ему тоже верительные грамоты.

Больше часа Густав объяснял Василию положение дел в компании, дал адреса юриста и нотариуса.

– Кроме зарплаты на ваши счёта будут ежемесячно поступать проценты от оборота основных средств компании. Присматривай себе жильё. Дом покупай рядом.

– Нет, не хочу газоны стричь каждую неделю.

Оба пришли к выводу, что Василию необходимо приобрести апартаменты. Решив все вопросы, друзья выпили по стопке водки и вышли на улицу. На огромной лужайке под тентом был сервирован стол, за которым сидели Инга и Эмма. Обе вытирали слёзы, когда увидели мужчин.

Василий сел между ними и обнял обеих за плечи. Потом нарочито весело спросил у Инги, будут ли кормить его, не то погибнет от голода.

Все присутствующие знали, что у Эммы онкология. Людвиг поднял на ноги лучших специалистов, но болезнь так быстро прогрессировала, что они не могли ничего сделать. Опухоль мозга уже доедала Эмму. Исхудавшая, с платком на голове, чтобы скрыть следы химии, она пыталась держаться. «Маленький оловянный солдатик», – сказал Людвиг про жену, когда Густав с Ингой пришли к ней на день рождения. Сегодня она была без мужа, потому что Людвиг уехал куда-то по делам.

Густав, отмахиваясь от густого дыма, колдовал над стейками, которые жарились на гриле.

Разложил на огромное блюдо золотистые куски мяса и торжественно провозгласил:

– От лучшего повара!

– Спасибо, – слабо улыбнулась Эмма.