Цветы лотоса в грязном пруду

— А здорово мы их, а, Асао! — воскликнул, выпуская клуб дыма, Гоити. — И ты молодец! Только вот что я тебе скажу! Каратэ — вещь хорошая, но если ты и в следующий раз забудешь достать пистолет, это может тебе дорого стоить!

«Железный парень, — подумал про себя Асао. — Не только сам „работал“, но и за мной наблюдал…»

— Я ведь тоже в первый раз растерялся! — рассмеялся вдруг Гоити. — Даже нож забыл открыть…

— И как же ты?

— Как? — снова усмехнулся Гоити. — А вот как!

С этими словами он засучил левый рукав, и Асао увидел на его мускулистом предплечье длинный глубокий шрам…

Глава 14

Брюс Палаван медленно вошел в напоминавшее ротонду каменное здание в центре Сёбу. Как и всякий филиппинец, он не мог отказать себе в удовольствии посетить это знаменитое на всю Юго-Восточную Азию место. Как-никак в этой ротонде находился крест, с которым Магеллан высадился здесь в 1521 году.

Внутри ротонды горели свечи. У подножия креста сидело несколько нищих. Один, заметив Палавана, быстро поднялся. Тонким чутьем голодного определив в Палаване приезжего, он намеревался получить от него хотя бы несколько монет.

— Если господину будет угодно, — проговорил он вкрадчивым голосом, — я могу рассказать ему нечто весьма интересное…

— Угодно! — буркнул Палаван.

— Этот крест, — заговорщически понизил голос нищий, — живой! За двадцать лет он вырос на целый сантиметр!

— В самом деле? — не выказал ни малейшего удивления Палаван.

— Клянусь! — начал исступленно креститься нищий.

— Я верю тебе!

Достав из кармана пиджака несколько монет, Палаван протянул их нищему. С ловкостью фокусника схватив деньги, тот снова принялся осенять себя крестным знамением.

— Спаси вас Господь! — запричитал он. — Спаси вас Господь!

— Хорошо бы, если спас! — только и сказал Палаван, покидая ротонду.

До встречи оставалось двадцать минут. Не имея ни малейшего желания томиться под палящими лучами солнца, Палаван направился в кафе.

Усевшись в углу зала, инспектор заказал любимый им балут[14], овощи и банановые лепешки…

Папаша Хосе появился в кафе точно в назначенное время. Медленно, словно нехотя переставляя свои короткие ноги, он приблизился к столу, за которым сидел инспектор.

— Что будете пить, папаша Хосе? — улыбнулся Палаван.

— Виски, — равнодушно ответил тот.

Палаван налил два бокала.

— За что? — поднял он свой стакан.

Папаша Хосе безразлично пожал плечами.

— В таком случае за взаимопонимание! — поднес к губам виски Палаван.

Выпив виски, папаша Хосе вытащил из кармана куртки сигарету. Сделав несколько глубоких затяжек, он наконец взглянул на инспектора, как бы приглашая его переходить к делу.

— Как вы понимаете, папаша Хосе, — произнес Палаван, — я приехал сюда из Манилы не только для того, чтобы полюбоваться крестом Магеллана. Мне нужен Лог Кихо…

Ничем не выразив своего удивления, папаша Хосе иронично усмехнулся.

— Да, да, — повторил Палаван, — именно Кихо! В Маниле меня зовут Бульдогом, и я до сих пор оправдывал это прозвище. Я могу выйти на него и без вашей помощи, но мне… некогда… Так как?

— Взаимопонимание стоит дорого, — папаша Хосе протянул руку к бутылке.

— Будем считать, что договорились, — улыбнулся Палаван.

— Так что с этим Асио? — вопросительно взглянул Ясуда на сидевшего напротив Сакамакэ.

— Пока неизвестно, — пожал тот плечами.

Ясуда встал с кресла и несколько раз прошелся по комнате. Потом остановился у огромного, почти во всю стену, окна, выходящего в сад.

Солнце заходило, и в его прощальных лучах ослепительно горели листья кленов. Осень в этом году выдалась на редкость погожая…

Он вздохнул. Сколько ему осталось еще таких осеней?

Работая с людьми с Хоккайдо, он практически ходил по краю пропасти. Стоит только Инагаки узнать о песке, и эта осень станет его последней.

Вся надежда у Ясуды была только на то, что старому оябуну в его битве с «Юдзивара-гуми» было сейчас не до него.

И если говорить откровенно, то ему были не по душе ни Инагаки, ни Кумэда. Он не хотел подчиняться никому. Но пока это было невозможно. Его семья еще только набирала силу, и до того времени, когда он сможет бросить перчатку таким титанам, каковыми являлись иэ Инагаки и Кумэды, было еще далеко.

Хотя в глубине души он всегда мечтал о том дне, когда пальма первенства перейдет к нему. Он молод, энергичен, полон дерзких и многообещающих замыслов.

Да и не рождаются оябунами всех оябунов. Ими становятся. Взять того же Инагаки! Сколько он пережил и испытал, прежде чем взошел на трон? Сказать страшно!

Кто-кто, а Ясуда хорошо знал историю жизни знаменитого оябуна.

А этот песок только начало в его сотрудничестве с русскими. Так сказать, пробный камень. Хотя уже сейчас он создал целую мастерскую, в которой золотых дел мастера трудились не покладая своих умелых рук.

Конечно, по большому счету он предпочел бы получать уже готовое золото, поскольку переплавка песка и изготовление изделий тоже требовали определенных расходов.

Но первая же партия, пущенная им по Юго-Восточной Азии разошлась на удивление хорошо. И это настраивало его на оптимистический лад.