Цветы на нашем пепле. Звездный табор, серебряный клинок

Мать Сейны, Посвященная Руппи Абальт, служила смотрительницей группы гусениц в инкубаторе. Это непростое, но почетное занятие. Следить за здоровьем и правильным развитием личинок, помогать им легче переносить две обязательные линьки и закукливание; разматывать коконы, получая из них флуон — грубоватый, но прочный шелк… К той же традиционной в семье профессии она подготовила и Сейну.

Руппи была неразговорчива и не баловала дочь лаской. Нередко, без всякой на то причины, Сейне казалось, что она в чем-то провинилась перед матерью, особенно когда ловила на себе ее, брошенный искоса, испытующий взгляд. И еще ей казалось, что, глядя на нее, Руппи спрашивает себя: «Выдержит ли она? По силам ли ей?..» Что? В чем ее тайное предназначение?

Спросить об этом напрямик Сейна не решилась ни разу.

Слушаясь, как и положено, во всем прежде всего мать, душой она была больше привязана к отцу, что у маака, вообще-то, считается чуть ли не порочным. Во всяком случае, это серьезный пробел в воспитании.

Алабан не отличался умом, был сентиментален и слезлив. Но это-то и притягивало к нему Сейну. Руппи объясняла ей законы и правила, учила ее выживать и быть хозяйкой жизни… А Алабан рассказывал ей странные, нигде не записанные и передающиеся только устно предания самцов.

Однажды, прилетев с работы в гнездо позже обычного и в приподнятом настроении, Сейна объявила Алабану, что решила выйти замуж.

— И кто же твой избранник? — Алабан утер руки о фартук и присел на коврик возле нее, за обе щеки уплетающей куски жареной на вертеле устрицы. (Никто не умеет готовить ее так вкусно, как Алабан, и Руппи не раз отчитывала его за то, что он слишком балует Сейну необязательной пищей.)

— Его зовут Сафши, — сообщила Сейна. — Руппи только что познакомила меня с ним. Она сейчас там — в гнезде Мионитов.

— Он — Мионит?

— Да, он сын Посвященной Мионы. Он очень красивый и дисциплинированный. Когда Руппи спросила, не желает ли он, чтобы я взяла его в мужья, он ответил, что стать членом семьи Абальт — великая честь для него…

Тут только она заметила, что по щеке Алабана стекает слеза.

— Как она могла, как могла… — с трудом разобрала она его бормотание.

— Что ты? В чем дело? — она перестала есть и обняла его за плечи. Ей было немного смешно. Она привыкла к тому, что самцы тяжело переносят любое нарушение привычного хода явлений, пугаются любых перемен.

— Нет, нет, ничего, девочка… — бормотал он, успокаиваясь. — Ничего не случилось… Выходит, так надо…

…Сейна не придала серьезного значения этой сцене и вспомнила о ней лишь после официальной регистрации брака, когда ее неожиданно вызвали в средний ярус Координационного Совета, где располагается ложе гильдии Посвященных.

С трепетом вошла она в секцию со светящимися стенами. Что могло понадобиться тем, кто знает все секреты бытия, от нее — молодой смотрительницы гусениц?

— Ты — Сейна? — уточнила развалившаяся в гамаке пожилая самка, по всей видимости — секретарь Гильдии.

— Да, — кивнула она.

— И ты взяла в мужья сына Мионы из семьи Мионитов?

Она кивнула еще раз.

— Так знай, Сейна, что теперь мы вынуждены принять тебя в Гильдию, ибо должны открыть тебе одну из тайн маака.

Сейна почувствовала, как дрожат ее колени.

— Надень это. — Секретарь протянула ей диадему…

— Так ты — Посвященная?! — не выдержав, перебила Сейну Ливьен. — Почему же ты не стала преемницей Лелии?

— Мои права жестко ограничены. Я могу пользоваться Камнем лишь тогда, когда непосредственная опасность грозит жизни Лабастьера…

«Вот как, — подумала Ливьен, — оказывается, Право может быть ограниченным. Лелия ничего не сказала мне об этом. Или не успела, как и о многом другом?»

Сейна тем временем продолжала:

— Если я активирую Знак без достаточных на то оснований, в Городе меня будут ждать большие неприятности. Когда убили Лелию, угроза жизни Лабастьера стала, конечно, несколько выше. Но приказ возвращаться Инталия дала и без моего вмешательства.

— Мы пойдем дальше.

— Я знаю.

Ливьен помолчала, переваривая услышанное. По-видимому, Сейна считает, что когда она заменила Лелию, уровень опасности для жизни ее питомца (сына?) вернулся к прежней отметке.

— А если бы ты все-таки воспользовалась Правом, как об этом узнали бы в Городе?

— Как узнали? — переспросила Сейна, удивленно разглядывая Ливьен. — Ты не знаешь и этого?

Ливьен, смутившись, покачала головой.

— Оживая, Камень становится изопередатчиком, и секретариат Гильдии видит все происходящее вокруг него.

«Та-ак. Выходит, в Совете уже знают о Рамбае. И о том, что я объявила себя лидером экспедиции, не получив достаточных инструкций… Что ж, тем меньше смысла возвращаться».

По окончании ритуала посвящения секретарь Гильдии принялась, наконец, объяснять Сейне, чему та обязана такому доверию:

— Абальт и Миониты — семьи, способные к редуцированию думателей.

Сейна не поняла. Секретарь продолжала: