Цветы на пепелище (сборник)

Сначала я услыхал отчетливый хруст, потом недовольное фырканье и ржание. Я открыл глаза. Вокруг — сплошная зелень. Справа морщилась рябью вода, а прямо передо мной, залитый солнечным «светом, стоял огненно-рыжий

120

конь со светлыми влажными глазами. Они смотрели на ме ня доверчиво, словно узнав во мне старого, давно запропавшего друга. Добрые глаза... И чуточку удивленные.

Неужели это тот самый дикий конь, о котором рассказывали столько невероятных небылиц?

Или, может, я еще сплю?

Я протер глаза: нет, это не сон! В двух шагах от меня стоял красивый, стройный молодой жеребец, которого еще не касалась, наверно, человеческая рука.

Я присмотрелся к нему повнимательней и... вдруг вздрогнул от неожиданности: метка! Передняя правая нога жеребца от копыта и почти до колена была белой. Да это же мой Меченый! Эту белую метку подарила ему мать — наша терпеливая умница Белка.

Я невольно еще раз протер глаза: нет, я не сплю!

— Меченый! Сиротинушка моя, неужели это ты? Как же ты вырос! — не то шептал я, не то думал я — не знаю.

Знаю только, что сидел на сухих листьях и смотрел прямо в глаза лошади. И она тоже смотрела на меня — доверчиво, дружелюбно... И изредка моргала своими светлыми глазами.

— А я-то думал, что мы больше уже не свидимся! Я... я уже даже и думать о тебе перестал. Но ты не обижайся на это. Пойми: мы с тобою — одно целое. Я и ты...

Я боялся пошевелиться, чтобы не испугать его каким- нибудь неловким движением. И хотя все происшедшее казалось мне просто чудом, я все же поверил: этот огненнорыжий конь — Меченый, мой Меченый. Ошибиться было невозможно: вот она, метка, — белая метка на правой ноге от копыта и почти до колена! Этого не скроешь!

И мне захотелось приласкать его, прижаться к нему.

— Меченый, а знаешь ли ты, сколько раз я ложился спать с думой о тебе? Все боялся, как бы не зарезали тебя волки. Неужели ты не знал, что я ни за что не променяю тебя на осла, которого предлагали мне мальчишки? Я всегда верил, что ты жив, что мы с тобой когда-нибудь встре¬

121

тимся. Но теперь ты небось привык к вольной жизни и не захочешь пожертвовать своей свободой ради любви какого- то там мальчишки? Меченый ты мой!..

Медленно, осторожно я прикоснулся к мускулистому крупу жеребца, и теплая волна счастья захлестнула меня. Да, это было настоящее, невыдуманное счастье!

XXIV

Первые дни жизни в таборе дались Меченому, наверно, нелегко. Он то и дело пугался, дичился и был крайне неспокоен. Ни на одно мгновение его не оставляли в покое. Все время толпились возле него и дети и взрослые, разглядывали его, похлопывали по бокам и по крупу, словно хотели убедиться — не чудо ли это? Цыгане, а особенно ребятишки, хорошо помнили чесоточного и безобразного жеребенка, которого вечно дергали за хвост, словно котенка, и пинали ногами, как тряпку. Тогда все предсказывали ему близкий конец. А если я говорил им, что Меченый выживет, вырастет и станет красивым конем, все надо мной смеялись.

Папаша Мулон не мог прийти в себя от радостного изумления.

— Вот молодчина, вот молодчина... — бормотал он себе в усы. — Вот это настоящий конь! Кто мог подумать!..

В сумерках, когда у шалашей загорались веселые костры и вокруг них усаживались люди с оливковыми, широко улыбающимися лицами, мы — Насиха, Рапуш и я — устраивались где-нибудь в сторонке и я во всех подробностях пересказывал им все, что случилось со мной в ту ночь, когда я нашел своего Меченого.

— А ты еще не верил моей маме, что в твоей жизни будет много счастья! — звучал в темноте тоненький голосок девочки.

122

А Рапуш, не говоря ни слова, проводил смычком по звучным струнам своей скрипки и запевал ту знакомую песню:

Конь с гривою рыжей и буйной, как пламя!

К далекой звезде устремляя свой бег,

Ты песню мою пронеси над полями И светлыми водами рек...

И представилось мне, как я верхом на коне перемахиваю, словно сказочный герой, через балки и реки, а огневой конь несет меня в незнакомые, еще никем не открытые дали, плодородные и богатые...

Однако я не только не ездил верхом на Меченом, но даже и не пытался это сделать.

— Если хочешь, чтоб он был здоров и силен, не садись на него сейчас, а то испортишь, — советовал мне Базел. А его советы насчет лошадей были для меня законом.

Весть о том, что я поймал и приручил дикого коня, мгновенно разнеслась по деревне. Вся компания конопатого тут же явилась к нам на гумно. Во все глаза смотрели они на Меченого, вертелись вокруг него, оглядывали его со всех сторон, словно было в нем что-то необыкновенное.

— Значит, поймал все-таки своего Меченого... — завистливо вздохнул кто-то из пацанов.

— Ерунда! — хмыкнул в ответ конопатый. — Его еще в прошлом году зарезали волки в Мадре.

— Выходит, не зарезали...

— Это же совсем другой жеребец, он наверняка сбежал из чужой деревни, — вмешался третий.

— Нет, это Меченый, — спокойно возразил я.

— Не может быть! — повторил конопатый. — Меченый был облезлым страшилищем, а этот конь гляди какой: гладкий, красивый...

Я прекрасно видел, что ребята просто не могут оторвать восхищенных глаз от красно-рыжего красавца.