Цветы на снегу

Они прошли в номер Ярославских, зевая еще на лестнице, и сразу уснули, попросту упав на широченную постель втроем (Маша – посередине). Поспав, отправились по делам: Олег с Машей – на бизнес-ланч с нужными Олегу людьми, а Марина – на встречу с Диной. Марина сказала, что хочет позавтракать, и Дина назвала ближайшую подходящую пиццерию. Пока Марина завтракала, Дина с извинениями все ей и сообщила. Она же и придумала, как компенсировать Марине несостоявшуюся встречу с Казанцевым.

– Ты почти все об Игоре сможешь узнать у Полонского. Это он открыл талант Казанцева. Я уже договорилась, что ты после галереи пойдешь к нему в гости.

– А удобно ли это – мы ведь незнакомы? – засомневалась Марина.

– Все в порядке, расслабься. Аркадий Константинович очень гордится Игорем. Он весь в драйве, что московская журналистка специально прилетела на выставку и на встречу с ним. А завтра сходишь на юбилейный вечер Полонского, ему шестьдесят, там будут все местные знаменитости. Я тебя познакомлю с друзьями Игоря, узнаешь мнение профи, потусуешься.

– Нет, на день рожденья, наверное, не пойду.

– Да брось ты, Марина! Это же не домашний вечер, а фуршет в банкетном зале. Народу – девяносто человек, я сама список составляла и тебя уже включила.

– А почему ты, Дина? Полонский – твой родственник?

– Аркадий Константинович – мой опекун, он мне – вместо отца. Они с Полиной Сергеевной меня из детдома взяли.

Дина насупилась, плечи ее приподнялись, а живое выразительное лицо стало угрюмым, словно она снова переживала свое нелегкое детство. Марина сочувственно смотрела на нее, но не нашлась, как ее утешить.

– Наверное, это очень хороший человек, – наконец сказала она.

Дина просияла, распрямилась.

– Что ты, лучше не бывает! Я часто из Москвы домой езжу, чтобы повидаться. Как приеду – так для меня и праздник. Я там друзей новых не завела, только знакомые, приятели. С кем Полонские семьями дружили – те мои друзья по жизни и остались. Жаль, редко видимся, поразъехались, кое-кто уже за бугром. А в нынешней тусовке все друг друга норовят куснуть втихаря. Скорее лопнут, чем похвалят. Знаешь, Марина, за все время только Олег и ты обо мне что-то хорошее сказали.

Дина не упомянула Машу, и Марина понимала, почему. Маша слегка недолюбливала Дину, которая понравилась Олегу и Тане Колокольниковой. Она как-то сказала сестре.

– Ты не сильно доверяй Дине. Она хитрая.

– Она – хитрая, а я какая? Простая, как «Пионерская правда»?

– Нет, ты – умная. А она – хитрая.

Сейчас Дина льстила Марине, ее заинтересованность в положительной статье о Казанцеве была очень явной.

– Но мы же не твои конкуренты на рынке дизайнерских услуг, – отклонила Марина комплимент и допила кофе.

Они пошли пешком к главной картинной галерее, а потом еще посидели на лавочке под елями, поджидая Машу и Олега. Отсюда Марина и позвонила Андрею в Москву об изменении планов. Слышимость была прекрасная.

Всю дорогу Дина говорила только о Казанцеве.

– Игорь – не от мира сего. Он – художник от Бога. Ему, по большому счету, ничего не надо, кроме его работы. Он пишет, как заведенный, будто последний раз в жизни. Слава, деньги, все, что на них покупают, ему по барабану. Разве что дом очень ценит. Он квартиру в Новосибирске купил, когда уже не жил здесь, только на месяц в году приезжал. Мог бы у Полонского гостить, тот ему всегда рад. Но Игорю до зарезу нужна своя крепость, где удобно отдыхать, а главное – работать. Он и на заказ пишет без халтуры, даже если повторяет свой сюжет, все равно выкладывается, никогда не сделает халявную копию. К людям он очень недоверчив, ценит только старых испытанных друзей, и для них – в лепешку расшибется. И фальшь с ходу учует. Если ты его еще встретишь, а он бывает в Москве, так вот, если тебе какая-то картина не понравится, лучше промолчи, не хвали. Я как-то похвалила его часовню в горах, а она на самом деле на меня только тоску нагнала. Он все просек, меня чуть не выгнал! Потом помирились. «Я понял, – говорит, – ты еще молодая, тебе рано думать о вечном». Оцени, как сказал-то – «о вечном»! «Тебе, – говорит, – подходит солнце, море и цветы». И написал мой портрет, странный такой – как будто я, но с длинными волосами, стою на веранде его дома в Испании. Вокруг – цветы, за спиной – море.

Дина замолчала, видимо, сожалея, что проговорилась о чем-то глубоко личном. «Наверное, она мечтает об этом доме в Испании, где она была бы рядом с ним, – подумала Марина. – Почему он на ней не женится? Она так его любит, это сразу чувствуется. Дураком надо быть, чтобы такую преданность не оценить».