Цветы на свалке

Грозный час. Великая беда.
Будет слава. Будут кровь и стоны.
Каждый день уходят поезда,
Вьются лентой красные вагоны.
Все, что было, – нынче прощено.
Мы сильны, но силы мы утроим.
Каждый – только малое звено,
С грудью грудь – сомкнулись крепким строем.
– Эй, товарищ! Родина – в огне!
Подымай походные знамена!
Слышишь крик: «Сюда, сюда, ко мне!» –
Нас зовет собрат иноплеменный.
Смерть за Русь легка и не страшна.
Многим смерть. Не только нам одним.
Все напьемся бранного вина,
Победим!

Нынче в ночь уходят эшелоны.

На вокзале смутная толпа.
Будет слава. Будут кровь и стоны
И к могилам узкая тропа.
– «Мать, прощай!» – Заплакала седая.
– «Твердым будь. Грядущее светло».
И дрожит рука, благословляя
Юное, открытое чело.
– «Милый! Ясный! Ближе… Я целую
И не кончить поцелуя ввек».
Грянем песню! Грянем удалую!
В битвах станет вольным человек!
Поезд тронулся. Стучат колеса. Тише.
В облака вползает черный дым.
Клич несется, клич великий слышен:
– «Победим!»

Карты бросает гадалка

  Налево – направо.
Сына далекого жалко:
  Смерть или слава?
Карты всю правду расскажут.
  Направо-налево.
Ломятся полчища вражьи
  С криками гнева.
Брошены карты. Склоняется ниже.
Что я увижу?
– Светлый витязь на коне
Скачет в шлеме и броне.
Смешаны карты. Опять и опять.
Направо – налево. Что там видать?
– Мчится туча саранчи,
В битве тупятся мечи.
Смешаны карты. Брошены вновь.
– Кровь.
Смешаны карты. Налево – направо, налево – направо…
– Господи, суд неправый!
Подбираются к нашей ограде,
Удары сыпятся сзади!
Брошены карты. Налево – направо, направо – налево,
Налево – направо…
– Силе лукавой
Нет преграды, нет отпора,
Гибнут наши. Скоро! Скоро!
Брошены карты. Ветер хлестнул в окно.
В картах темно.

Рыдает у скорбной иконы,

Считает земные поклоны,
Рыдает в тяжелой кручине,
Господа молит о сыне.

Белые бумажки шуршат, шуршат,

Те, кто ушли, не придут назад!

Ночью в кабинете скрипел паркет.

В час неурочный зажегся свет.
Если быть в ответе – не нам одним.
Сказано. Решенье. Предадим.
Те, кто ушли, не придут назад.
Белые бумажки шуршат, шуршат.

В один удар сливаются раскаты,

Дрожат от ярости чудовищные жерла.
Взвивается земля. Кусками черной ваты
Поднялся дым, и тьма покров простерла.
Но тьму бичуют полосы огня.
Чугунный ураган бушует, не смолкая.
В холодных рвах безмолвно умирая,
Припомни скудный свет родного дня.

Надвинулись темною тучей,

Вспоминая в молитве Христа,
Встретим конец неминучий,
Троекратно целуясь в уста.
Нас, безоружных и сирых,
Смертной тоской не томи,
Сопричисли к усопшим в мире,
В Царство Твое приими.

Мертвые срама не имут,

В честном бою полегли.
Приняли черную схиму
Ради родимой земли.
В грохоте рвущейся стали
Лютую встретив беду,
Имя Твое прошептали
В тяжком предсмертном бреду.
Раны зияют на теле.
Родины ради своей,
Мы до конца претерпели
Страду кровавых полей.

Фыркают кони, ступая

По распростертым телам…
Скоро ли справишь, родная,
Тризну своим сыновьям?
Мчится стремительней птицы,
Мчится проклятая весть,
Вспыхнули бледные лица,
Копится правая месть.

  Денежки, денежки!

  Грошик – к грошику,
  Рублик – к рублику,
  Катеньки, катеньки,
  Белые бумажки!

  Хлебец купим,

  Мясо купим.
  Сахар купим,
  Продадим.
  Сыты будем,
  В холе будем
  И на старость
  Приготовим
  Теплый угол.
  Сыну хватит,
  Внукам хватит,
  Всей семье.

  Хлебец купим,

  Мясо купим,
  Сахар купим,
  Продадим.

  Денежки, денежки!

  Грошик – к грошику,
  Рублик – к рублику,
  Катеньки, катеньки,
  Белые бумажки.

  Эй,

  Пей,
  Веселей
  Пляши,
  Пой
  На пропой
  Души.

Эх, стоят неубраны поля,

Пропади пропадом горькая земля,
Эх, солдатики калечные,
Все слепые да увечные,
Будем вас с почетом принимать,
За широкий стол с поклонами сажать,
Звать по имени да отчеству,
Из пустых тарелок потчевать!
Поистратились хлеба у нас,
А святой Георгий новых не припас.

Застыло поле в лапах тишины,

Иссяк грохочущий чугунный ливень.
Орудий брошенных беспомощные бивни
В ночные облака устремлены.
И слышится в предутреннем тумане
Невнятное, глухое бормотанье –
  – Воскреси нас, Господи!
Но голос Господа не будит тишины
И тела павшего не поколеблет.
Не дрогнут крохотных травинок стебли,
Рассвета ожиданием полны.
И, силясь приподняться на колени,
Сливают мертвые с угрозою моленье
  – Воскреси нас, Господи!
Но голос Господа не будит тишины!
Не могут павшие пошевелить руками
И видят просветленными очами:
Без счета гибнут родины сыны,
Но сильный враг давно под русским кровом…
И раздирают сумрак страшным ревом,
  – Воскреси нас, Господи!