Читаем Цветы осени полностью

— Но даже если бы получила… Ты прекрасно знаешь, что ничего бы не вышло. Наши родители…

— Они упокоились с миром. Теперь мы свободны как ветер. И все-таки узнать, что ты так и не прочла тех строк…

— Я вышла замуж за Луи. Он был неплохим мужем. Хочу напомнить — я все еще замужем, так что «свободен как ветер» у нас только ты! Я возвращаюсь в четверг. Как и планировала.


Шикарная девица удаляется на высоченных каблуках, зазывно виляя попкой. Молодые люди переходят в разговоре на более спокойный тон. Барменша в белом фартуке, женщина средних лет с химической завивкой, обслуживает клиентов со всей серьезностью человека, который старательно делает свое маленькое дело, раз уж судьба не уготовила ему иного, более возвышенного, предназначения. Она на своем месте, думает Жюльетта. Приходит и уходит в одно и то же время, каждый день выполняет определенную работу, повелевает своей маленькой империей. А в конце месяца получает жалованье в награду за хорошую и честную службу. Наверное, именно этого мне в жизни и не хватало. Работы взамен бесконечной череды дней под крышей собственного дома.


— Я больше ничего не стану тебе писать. Я просто скажу то, что должен. Теперь я ни за что не доверю свои чувства тупым почтовым служащим.

— Значит, ты скоро вернешься в Бель-Иль? — спрашивает Жюльетта, укоряя себя за переполняющую душу надежду.

— Это будет зависеть от тебя, Жюльетта… Я наверняка покажусь тебе смешным, и ты мне откажешь. Но нам слишком много лет, надо поторопиться. Ты ведь знаешь, о чем я хочу тебя спросить, верно?

— Если бы знала, тебе не пришлось бы попусту тратить время и силы.


Пьер накрывает ладонью руку Жюльетты, которая нервно передвигает по оцинкованному прилавку белую сахарницу. Он подносит ее пальцы к губам, наслаждаясь мягкостью кожи. Жюльетта бросает испуганный взгляд на подавальщицу и молодых людей, но кому интересны изголодавшиеся по нежности старики? И она гладит Пьера по поредевшим волосам, ласкает его затылок, проводит пальцами по лицу. Впервые с далеких лет их юности она чувствует непреодолимое желание прикасаться к этому мужчине, целовать его. Неизбежность расставания заставляет ее действовать немедленно, отбросив в сторону все сомнения и осторожность. Она хочет человека, рядом с которым уже две недели живет как почтенная компаньонка, разглядев за чертами постаревшего лица ожившую надежду. Внезапно она ощущает себя двадцатилетней, по ее лону разливается жар, лицо разгорается румянцем. Она подносит руки к щекам, раздираемая смущением и восторгом. Ее сердцу тесно в груди, оно бьется слишком быстро и слишком сильно, грозя остановиться в любую минуту. Что толкает ее в объятия Пьера — страх потерять сознание или порыв чувств?

Они выходят, тесно прижавшись друг к другу, покачиваясь, как пьяные.

Я больше его не оставлю, я наконец нашла свое место. Разведусь, буду жить здесь. Да, я остаюсь в Венеции.


— Что ты сказала? — шепчет ей на ухо Пьер.

— Я раздумала уезжать.

— А я бы тебя и не отпустил. Я люблю тебя, Жюльетта.


«Я люблю тебя, Жюльетта». Никто никогда не шептал мне на ухо этих слов, открывающих двери в счастье. Даже Луи. Делая предложение, он взывал к моему здравому смыслу, но не к чувствам. В то время мне и впрямь некуда было деваться, вот я и не устояла перед искушением заиметь собственный дом. Меня не смущало, что придется делить его с кем-то еще, Луи был не худшим из мужчин. Слабым, слегка ограниченным, но вполне приличным человеком. Но если бы я только могла вообразить, что кто-нибудь скажет мне «Жюльетта, я тебя люблю», то подождала бы. Возможно, ждать пришлось бы долго, возможно, до сегодняшнего дня. Быть любимой в моем возрасте, когда женщине уже нечего предложить возлюбленному, еще прекраснее, чем в молодости.


Пьер ведет Жюльетту по улочкам Венеции. Он держит ее за талию и направляет с ловкостью гондольера. Налево, направо, еще раз направо — и вот они снова «дома». Пальцы у него слегка дрожат, когда он вставляет ключ в скважину, но по лестнице он помогает ей подняться со всем пылом молодого влюбленного. Квартира пуста, Джульетта и Анна отправились на прогулку. Пьер закрывает дверь, запирает ее на все засовы. Они остались одни над городом, в полумраке спальни, куда через ставни пробивается одинокий солнечный луч.

Джелаба Жюльетты увядшим цветком лежит на полу у ее ног, и Пьер восхищенно созерцает свою любовь, ее заштопанное, изношенное тело, которое лучше любого дневника может поведать ему о прошлом этой женщины. Шрам от аппендицита, складки кожи на животе после беременности, согнувшиеся плечи — их слишком редко целовали, сгорбившаяся от груза дел и забот спина.

— Ты великолепна и так трогательна!

И заледеневшая от стыда за впечатавшиеся в ее плоть свидетельства пережитых поражений Жюльетта расцветает под взглядом Пьера.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Стилист
Стилист

Владимир Соловьев, человек, в которого когда-то была влюблена Настя Каменская, ныне преуспевающий переводчик и глубоко несчастный инвалид. Оперативная ситуация потребовала, чтобы Настя вновь встретилась с ним и начала сложную психологическую игру. Слишком многое связано с коттеджным поселком, где живет Соловьев: похоже, здесь обитает маньяк, убивший девятерых юношей. А тут еще в коттедже Соловьева происходит двойное убийство. Опять маньяк? Или что-то другое? Настя чувствует – разгадка где-то рядом. Но что поможет найти ее? Может быть, стихи старинного японского поэта?..

Александра Борисовна Маринина , Александра Маринина , Василиса Завалинка , Василиса Завалинка , Геннадий Борисович Марченко , Марченко Геннадий Борисович

Детективы / Проза / Незавершенное / Самиздат, сетевая литература / Попаданцы / Полицейские детективы / Современная проза
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Я хочу быть тобой
Я хочу быть тобой

— Зайка! — я бросаюсь к ней, — что случилось? Племяшка рыдает во весь голос, отворачивается от меня, но я ловлю ее за плечи. Смотрю в зареванные несчастные глаза. — Что случилась, милая? Поговори со мной, пожалуйста. Она всхлипывает и, захлебываясь слезами, стонет: — Я потеряла ребенка. У меня шок. — Как…когда… Я не знала, что ты беременна. — Уже нет, — воет она, впиваясь пальцами в свой плоский живот, — уже нет. Бедная. — Что говорит отец ребенка? Кто он вообще? — Он… — Зайка качает головой и, закусив трясущиеся губы, смотрит мне за спину. Я оборачиваюсь и сердце спотыкается, дает сбой. На пороге стоит мой муж. И у него такое выражение лица, что сомнений нет. Виновен.   История Милы из книги «Я хочу твоего мужа».

Маргарита Дюжева

Современные любовные романы / Проза / Самиздат, сетевая литература / Современная проза / Романы