Цветы, пробившие асфальт: Путешествие в Советскую Хиппляндию

Ленинградские архивы до сих пор хранят молчание об этих событиях. Так же как и в случае с демонстрацией хиппи 1971 года в Москве, нет ни единого документа, раскрывающего историю этих беспорядков с официальных позиций (в отличие от кинематографических документов, которые доступны). Нет никакой статистики, показавшей бы, сколько молодых ленинградцев вышли на улицы выразить свое недовольство ограничениями, с которыми сталкивалась советская молодежь. «Концерт, которого никогда не было» стал причиной молодежных беспорядков, которых тоже никогда не было. Однако события июля 1978 года вполне могли стать тем, что заставило КГБ Ленинграда задуматься о других методах работы с помешанной на рок-музыке молодежью. Было ясно, что запреты, преследования и репрессии имели лишь кратковременный успех, а чаще и вовсе не имели никакого. Спустя пятнадцать лет после того, как битломания захватила Ленинград, здесь находилось огромное число любителей рока, яркая русскоязычная рок-сцена и опасный для властей потенциал недовольства. Идея рок-клуба, который можно было бы контролировать, вероятнее всего, родилась приблизительно в это время. КГБ подыскивал себе «подходящих» партнеров для сотрудничества. Одним из первых, с кем они связались, был Гена Зайцев, главный ленинградский хиппи-активист, который также много лет занимался устроением летних хипповских лагерей. Он стал первым администратором открытого на улице Рубинштейна рок-клуба. А за углом, на перекрестке двух проспектов, Невского и Литейного, находилось знаменитое кафе «Сайгон», место ежедневных встреч «несоветских» элементов города. Идея для советского времени беспрецедентная: предоставить молодежи место, где она при соблюдении определенных правил могла играть и слушать рок-музыку. Устроенное в стиле молодежного кафе — и напоминающее молодежные кафе хрущевского периода, — это место отличалось главным: оригинальность самой идеи была в том, что, на первый взгляд, клубом управляли представители андеграунда. Официально административными делами занимался профсоюзный работник, а КГБ скромно держался в тени. Об участии органов госбезопасности стало известно только после распада СССР[374]. Концепция кооптации через ограниченное разрешение уже была опробована и протестирована на художниках-нонконформистах. Именно в Москве художники, работавшие вне официального Союза художников, успешно отвоевывали себе выставочные площадки и время. И в середине 1970‐х московские хиппи принимали непосредственное участие в подобных переговорах (и провокациях).

ИСКУССТВО

Выставка художников-нонконформистов в 1974 году, проходившая в Беляеве под открытым небом, была разогнана бульдозерами, что вызвало громкий резонанс в западной прессе и обострение в отношениях между Западом и Востоком. Две недели спустя московские власти решили провести повторную выставку в Измайлове. Саша Пеннанен и Света Маркова по приглашению своих друзей-художников выставили две картины провокационного характера, которые сильно взволновали публику, озадачили милицию и попали на первые страницы газеты New York Times. Светина картина изображала земной шар в обрамлении длинных (настоящих!) волос, в который был воткнут шприц. Это настолько недвусмысленно отсылало к теме хиппи и употреблению наркотиков, что оказавшиеся рядом милиционеры заподозрили их пропаганду. «Нет, что вы, — возразила Света. — Это означает инъекцию любви всему миру»[375]. Свете это сошло с рук, возможно, потому, что в этот момент власти пытались избежать повторения скандала, который бы опять попал в заголовки западной прессы.

Ил. 19. Картины Саши и Светы на выставке в Измайлове, 29 сентября 1974 года. Фото И. Пальмина