Цветы в море зла

— Стихотворение Куан Чаофэна предсказывает, что Вэньцину суждено отправиться в столицу и получить повышение, — молвил Се Цзефу. — Скорей налейте вина: надо его поздравить!

— Все время заставляете меня пить, — запротестовал Цзинь Вэньцин. — Это просто надувательство!

— Я выпью за тебя! — прошептала Цайюнь и, подняв чарку, одним глотком осушила ее. Все восторженно захлопали в ладоши.

— Вы дурака валяете или играете? — притворно нахмурился Цзинь Вэньцин и начал следующее стихотворение:

Боюсь, что с облаком уйдут дожди,
Прекрасная Нянь Ну! [131]
С тобой до смерти б жить!

— Учти, Цайюнь, господин Цзинь обещает прожить с тобой до самой смерти! — начали подшучивать гости.

Цайюнь отвернулась, сделав вид, будто ничего не слышит.

Ты улетишь, как облако цветное,
А мне останется тужить! —

с улыбкой закончил Цзинь Вэньцин.

— Если вас это беспокоит, найдите крепкую веревку и привяжите ее за подол, — улыбнулся Куан Чаофэн. — Посмотрим, куда она тогда улетит!

Цайюнь бросила на него сердитый взгляд.

— Се Цзефу и Бэй Юцзэн должны выпить, — сказал Вэньцин.

— Опять мне начинать! — закряхтел Бэй Юцзэн. — Вот что я скажу:

Взмыла в небо над морем она,
Словно луна
Обходя облака,
Жаль, что дорога на родину
Так далека!
Время проходит —
Она еще странствует где-то…

— Что это ты вдруг заговорил о чужих краях? — воскликнул Пань Цзэнци. — Неужели ты не боишься, что Цайюнь продует морским ветром? Тогда господин Цзинь умрет с тоски!

— А ты разве не знаешь, как хорошо Вэньцин разбирается в иностранных делах? Может статься, вскоре его назначат послом за границу! Это великолепное предсказание!

Все стали торопить Бэй Юцзэна с последней фразой.

— В танских стихах, пожалуй, уже не осталось ни одной строчки, в которых были бы иероглифы «цай» и «юнь»! —отнекивался тот. Наконец после долгого раздумья он произнес:

— Нашел!

…И разноцветное облако вздрогнуло,
Песня лазоревой лютни пропета!

Цзинь Вэньцин посчитал про себя и увидел, что очередь снова падает на него. Не дожидаясь, пока Бэй Юцзэн кончит, он поднял бокал.

— У меня готово заключение! — сказал он, выпивая вино.

Муж и жена на лазоревом облаке,
Как на картине, красивы их ликов черты,
Встали на башне,
Глядят с высоты:
Ветер и дождь,
Непроглядная мгла…

Для последней строки он выбрал фразу:

Ветру не трудно цветные раздуть облака,
Ломка, хрупка
Броня из стекла.

— Вэньцин, — сказал Куан Чаофэн. — Таким печальным стихом нехорошо кончать игру. К тому же Цзэнци еще ни разу не говорил. Попросим его завершить.

— Я уже разучился, пощадите! — взмолился Пань Цзэнци.

— Давай скорее кончай свои церемонии и говори последнее стихотворение! — потребовал Се Цзефу.

Пань Цзэнци понял, что ему не отвертеться. Подумав, он начал декламировать:

Дождя и облаков следы
Только что пропали,
И вот уже весна цветет
В яшмовом зале.
Веселый разговор и смех —
Развеяна тоска… —

и добавил последнюю строку:

…Красавицы проходят через мост,
Их платья как цветные облака…

Все осушили чарки.

— Мы уже изрядно выпили, — проговорил Цзинь Вэньцин, — пора приступать к горячим закускам!

Куан Чаофэн извлек из-за пазухи золотой брегет и нажал на кнопку. Часы прозвонили десять раз.

— Да, — подтвердил он, — нужно проводить наших лауреатов домой. Пусть лодочник поворачивает назад, а то они упустят самое приятное время. Это не шутки!

Цайюнь, притворившись рассерженной, ткнула в него пальцем:

— Я вижу, вы очень красноречивы, господин Куан, а поэтому поручаю вам уговорить господина Цзиня прийти сегодня ко мне. Если он не придет, я с вас спрошу!

— За это я согласен отвечать! — воскликнул Куан Чаофэн. — Я ручаюсь не только за то, что он придет, но и за то, что ты будешь у него.

— Где я буду? — переспросила Цайюнь.

— В доме господина Цзиня, что находится в переулке Круглый пик, — уточнил Куан.

Цайюнь фыркнула. Под разговоры и смех пир незаметно кончился, и лодка причалила к пристани, где гостей ждали паланкины. Служанка Цайюнь, поддерживая свою госпожу, повела ее к трапу. Вдруг Цайюнь обернулась и крикнула Цзинь Вэньцину:

— Господин Цзинь, идите сюда, я хочу вам кое-что сказать.

Но когда тот подошел, девушка оглядела его, помедлила мгновение и рассмеялась.

— Нет, не буду ничего говорить. Дома все скажу!

С этими словами она села в паланкин и уехала.