Цыганка

— Для меня большая честь познакомиться с вами, мэм. — Он улыбнулся. — Я часто задерживался в «Золотом самородке», чтобы послушать, как вы играете. Дома в Виргинии у нас много отличных скрипачей, но я не думаю, что слышал, чтобы кто-нибудь играл лучше вас.

Сердце Бет забилось чаще.

— Что ж, спасибо, сэр, — сказала она, едва дыша. — Тогда я, пожалуй, пришла в нужное место.

Глядя на его широкую улыбку и светло-голубые глаза, в которых читался интерес, Бет успокоилась, и к ней вернулось самообладание.

— Видите ли, я подыскиваю заведение, где могла бы играть. «Монте-Карло» подошел бы мне при условии, что вас устроят мои требования.

— Огласите ваши требования, — сказал Фаллон, и его улыбка превратилась в лисью ухмылку.

— Пятьдесят долларов за ночь плюс все, что ваши посетители положат в шляпу. А также отдельная комната.

Он шумно вдохнул воздух.

— Пятьдесят долларов за ночь — это слишком много. Я могу позволить себе платить вам только двадцать пять.

На самом деле Бет согласилась бы и на пятнадцать, но то, что ей предложили больше, придало ей уверенности в себе.

— Тогда мне очень жаль, мистер Фаллон, но я не смогу играть для вас, — сказала она и повернулась, чтобы уйти.

Она как раз собиралась открыть дверь, когда услышала сзади покашливание.

— Возможно, я смогу позволить себе тридцать пять, — сказал Фаллон.

Бет обернулась.

— Ну же, мистер Фаллон! Вы ведь не хотите, чтобы я играла в «Критерионе»? Соглашайтесь на сорок пять — и я не пойду к ним. При условии, что комната, которую вы мне предложите, будет действительно хорошей.

Он колебался всего лишь секунду.

— Договорились, — сказал Фаллон, подходя к Бет, чтобы пожать ей руку. — Когда вы приступите?

— А когда будет готова моя комната? — спросила она.

— Через час? — предложил он.

Она кивнула.

— У вас есть кто-нибудь, кто мог бы сопроводить меня в «Золотой самородок», чтобы забрать мои вещи? Боюсь, Одноглазый поведет себя не по-джентльменски, узнав, что я ухожу.

— Я сам пойду с вами, мэм, — сказал Фаллон с широкой ухмылкой. — Только дайте мне пять минут, чтобы переодеться.

Когда Одноглазый встретил на лестнице Джона Фаллона с охапкой платьев Бет, его лицо исказилось от гнева, и это показалось девушке невероятно приятным зрелищем.

— Ку-ку-куда вы все это несете? — запинаясь, проговорил он.

— Домой, — беззаботно ответил Фаллон. Он повернулся к Бет, которая стояла на лестнице позади его. — Это все?

— Все, что имеет для меня значение, — сказала она, улыбнувшись Одноглазому. В одной руке у нее была скрипка, а в другой — саквояж с остальными вещами.

— Теперь ты сможешь поселить в моей комнате еще пару шлюх. Тебе ведь нужно будет как-то привлекать посетителей, когда я не, стану здесь играть.

— Но вы не можете оставить меня в таком тяжелом положении! — запротестовал Одноглазый.

— Да ладно вам, мистер Донахью, — сказала Бет ласковым голосом. — Посетителей, которые гадят прямо в штаны и блюют на пол, не слишком интересует игра на скрипке, и теперь вы сможете превратить салун в бордель. У вас все получится.

Бет знала, что Долорес, одна из сплетниц Доусона, стоит на верхнем пролете лестницы и слушает. К вечеру эта история облетит весь город.

Одноглазый попытался преградить путь Фаллону к задней двери, но тот просто оттолкнул его и вышел.

— Как следует вымойте салун, — сухо посоветовала Бет, проходя мимо Одноглазого. — А то люди сочтут вас неудачником.

— Джент, наверное, был не в своем уме, когда бросил вас, — сказал Фаллон, занося вещи Бет в одну из спален «Монте-Карло». — Вы сумели поставить Одноглазого на место.

— С моим прошлым в «Золотом самородке» покончено, — решительно сказала Бет. — Я больше не хочу о нем слышать.

Фаллон положил ее платья на кровать и улыбнулся.

— Я согласен с вами и думаю, мы должны выпить немного шампанского, чтобы отпраздновать.

— Это было бы очень кстати, — улыбнулась Бет. Ей нравилась внешность этого, человека и его слова. Отныне она будет брать от жизни все.

Когда Бет перед выходом на сцену посмотрела на публику, «Монте-Карло» был полон. Она поняла, что люди говорят о последней истории с ее участием, причем с каждым новым пересказом она становится все драматичнее.

Фаллон вывесил снаружи объявление, гласившее, что сегодня ночью она будет играть в «Монте-Карло», а Том сообщил ей, что, когда он проходил мимо «Золотого самородка», там сидело всего три-четыре посетителя.

Здесь ей будут хорошо платить. Бет выделили лучшую комнату во всем здании, с набитым перьями матрасом на кровати и туалетным столиком, которым не погнушалась бы даже царица Савская. В комнату провели электричество, и там было тепло.

Воспоминания о Тео уже не ранили так, как раньше. Бет прекрасно могла прожить и без него.