Цыганок

- Привел он с перепугу. А потом одумался - рот на замок, - убежденно сказал Голуб. - Может, его и в живых сейчас нет, а мы о нем такое говорим. Нехорошо это.

- Я ему сто, а он мне двести! Надо расходиться. Если Цапля узнает, он нам головы посворачивает. Кроме шуток.

- Кончай, Цыганок! Чего ты...

- Какой он тебе Цыганок? - возмутилась бабушка, выходя из соседней комнаты. - У него имя есть. Ишь, дражнилку нашел!

- Баб, ну чего ты цепляешься? - пришел другу на помощь Ваня. - Гришка шутит.

- Ладно уж, шутники, - поубавила голос старуха. - А чего вы к порогу приросли? Раздевайтесь. Я вам на одной кровати постелила, Немного тесновато, может, будет...

- Да что вы! - повеселел Гриша, заговорщицки подмигнув Ване, - Вы не беспокойтесь, бабушка, нам хорошо будет...

Цыганок, вздохнув, погрозил Голубу кулаком и начал снимать пальто.

Из своей комнаты они слышали, как старуха закрыла вьюшку дымохода. Затем, кряхтя, полезла на печь. Долго шептала молитву, умоляя всевышнего защитить "неразумного внука Ванечку и его непутевого дружка..."

Цыганок начал нехотя раздеваться.

- Как хочешь, Гришка, но зря мы это делаем, - с сомнением сказал он.

- Кончай ныть, Цыганок! - нырнул в постель Голуб. - Не узнаю тебя. Уж очень ты осторожничать стал.

- Балда ты, Гришка!

Ваня повесил одежду на стул. Подошел к ходикам, висевшим на стене, подтянул похожую на еловую шишку гирю. Повернулся к дверям на кухню.

- Баб! А баб?

- Чего тебе, внучек? - сонно отозвалась старуха.

- Разбуди меня на рассвете.

- Спи, колосок, спи. Подниму тебя на заре, если уж тебе так хочется. Ох, боже, боже...

В хате стало тихо.

Тихо было и на улице. Снег перестал. Сквозь тучи прорвался месяц. Вокруг него начали несмело прокалывать небо звезды. В серебристо-сером полумраке засверкал снег. Белый от инея сад загорелся холодным огнем. Светлая морозная тишина лежала вокруг.

Вдруг скрипнул забор. Через него перелез человек в полушубке. На ногах его были черные валенки, подвернутые вверху. Какое-то время он стоял неподвижно, прислушиваясь. Затем осторожно, высоко поднимая ноги, направился через сад к двору Цыганка. Сгибаясь под окнами, обошел хату. Остановился у занавешенного окна, из которого пробивалась теплая полоска света. Припал лицом к стеклу и долго всматривался. Внезапно окно потемнело: в комнате погасили свет. Человек тихонько отошел к забору. Утоптал вокруг себя снег, сунул руки в карманы и застыл.

5

- Ваня! Ванечка! Да проснись ты, дитятко! Вот разоспался! Вставай, внучек, утро уже на дворе.

- Что? Утро? Я сейчас, баб, - Цыганок спрыгнул на пол, сладко потянулся, зевнул, - Гришка, кончай дрыхнуть. Подъем!

В ответ послышалось сонное бормотание. Ваня махнул рукой и начал одеваться. Подошел к окну, снял с гвоздей одеяло. Стекла были густо разукрашены ледяными васильками и ослепительно переливались всеми цветами радуги. Цыганок наклонился к обмерзшему стеклу, начал согревать его дыханием.

Через круглый, величиной с пятак, глазок увидел искристо-розовый от солнечных лучей сад, махровую изморозь на ветвях жасмина. У колодца, словно вороненая поверхность металла, блестела на солнце наледь. Ваня повел от нее глазом влево и остолбенел.

У калитки стоял солдат с автоматом.

Цыганок отшатнулся от окна, бросился к Гришке.

- Немцы!

- Где? Что?

Голуб вскочил, как ошпаренный, прыгнул к столу, сорвал с него одежду и стал лихорадочно одеваться.

- Говорил я тебе, говорил, что не надо ночевать, так нет! - закричал в отчаянии Ваня. - А теперь вот влипли, елки зеленые!

В комнату вбежала перепуганная бабушка. С мокрых рук ее на пол капала вода.

- Ой, господи! Пронеси беду стороной! - запричитала она. - Ваня, не выходи на улицу. Убьют ироды... Боже милостивый, помоги!

- Что будем делать? - Гриша сорвал с гвоздя пальто.

- Скорей в сени! Лезь на чердак! Оттуда - на соседний сарай! Жми к кладбищу! Быстрей!

- А ты? - остановился в дверях Голуб.

- Я следом... Только пистолет в дровах возьму...

- Ой, божечка-боже! Что ж это делается на свете? - суетилась на кухне бабушка.

Ребята бросились в сени, Гриша стремительно, будто матрос по вантам, побежал по лестнице на чердак. Ваня приоткрыл дверь, выглянул во двор. Немец стоял к нему спиной и притопывал ногами.

Цыганок выскользнул на крыльцо и тихонько стал подкрадываться к дровяному сараю.

Над головой загремела автоматная очередь.

- Хальт!

Чья-то сильная рука схватила его за воротник пальто, рванула назад.

Подбежал штатский. Проворно ощупал Ванины карманы, толкнул пистолетом в бок.

- Иди, щенок, в хату!

"Вот и все... - безнадежно подумал Ваня. - И зачем только я послушался Гришку?"

Привели на кухню. Бабушка заголосила на высокой ноте, начала ломать руки.

- Паночки, вы мои дорогие! Не трогайте его, сиротинушку бедную!

- Цыц, кочерга старая!

Человек в штатском ударил ее ногой. Ойкнув, старуха отлетела к печи.

- Ты Цыганок?

- Я? Нет, дядечка, что вы? Я - Ваня Дорофеев. А это моя бабушка. Мамка у меня умерла, так она вместо нее...

- Не ты? - угрожающе шевельнулся штатский. - Врешь, сученок! Ну-ка, покажи свои метрики!