Цыганская песня: от «Яра» до Парижа

«Было время, когда на Руси ни одной музыки не любили больше цыганской, когда цыгане пели русские старинные хорошие песни: “Не одна”, “Слышишь”, “Молодость”, “Прости” и т. д. и когда любить цыган и предпочитать их итальянцам не казалось странным, – напишет о золотом веке цыганского пения Л. Н. Толстой. – Теперь цыгане для публики, которая собирается в пассаже, поют водевильные куплеты: “Две девицы”, “Ваньку и Таньку” и т. д. Любить цыганскую музыку, может быть даже называть их пение музыкой, покажется смешным. А жалко, что эта музыка так упала. Цыганская музыка была у нас в России естественным переходом от музыки народной к музыке ученой».

«Неизвестно, к чему привел бы кризис, если бы уже в 1830-е годы не появился новый жанр – романс. Ему суждено было постепенно окрепнуть и оставаться основой репертуара вплоть до запрета уже во времена советской власти», – соглашается с классиком Т. Щербакова.

Хоревод Иван Васильев (гитарист, дирижер, композитор)

В середине XIX века в Петербурге были известны хоры племянника Ильи Соколова – Григория Ивановича, позднее лучшим коллективом стал хор Шишкина. На Москве гремели коллективы Николая Хлебникова, Федора Соколова, Ивана Васильева. Последний считался преемником Ильи Соколова. Современники считали, что он, будучи человеком иного темперамента, лишил прославленный коллектив былого огня, заставил звучать его более меланхолично, тягуче. Но так ли это?

Трудно судить об этом, не имея возможности сравнить.

Быть может, стареющему поколению екатерининских времен просто казалось (как это обычно бывает), что все лучшее осталось в прошлом. «…Да, были схватки боевые, да, говорят, еще какие…»

Однако, читая воспоминания современников о выступлениях цыган, верится в стремительный упадок едва ли. Тот же Лев Николаевич Толстой в «Живом трупе» вкладывает в уста Афремова слова, ну никак не стыкующиеся с внезапной «заунывностью», якобы зазвучавшей вдруг в цыганской песне: «…Когда я умру… понимаешь, умру, в гробу буду лежать, придут цыгане… понимаешь? Так жене завещаю. И запоют “Шэл мэ верста”, – так я из гроба вскочу, – понимаешь?..»

Да и не все слушатели и тогда были согласны с тем, что «цыгане уже не те». Так, журнал «Пантеон» в рецензии на выступление труппы Ивана Васильева весной 1853 года писал: «Хор их, состоящий теперь только из одиннадцати человек (6 женщин и 5 мужчин), значительно улучшился. Нет уже диких, неистовых криков, осталось одно тихое, звучное, приятное пение, дышащее родною, русскою заунывностью. Да и надо отдать полную справедливость дирижеру их, Ивану Васильеву. Обладая небольшим, но довольно гибким голосом, он искусно умеет употребить свои преимущества».

Правнук И. В. Васильева – музыкант и певец Николай Васильев (с гитарой) – в фильме «Жестокий романс» Э. Рязанова спел дуэтом с Никитой Михалковым знаменитый романс «Мохнатый шмель на душистый хмель»