Цыганская песня: от «Яра» до Парижа

Лялина мать Мария Полякова, дочь чистокровного цыгана и русской, пела в хоре Ивана Григорьевича Лебедева (отца И. И. Ром-Лебедева) в знаменитой «Стрельне». Однажды на огонек в «табор» заглянул светлейший князь Сергей Сергеевич Голицын. Едва взглянув на юную Марию, он потерял голову. «Голицын так страстно полюбил красавицу-цыганку, что, подкатив однажды на тройке, увез Марию к себе, – рассказывает племянница Ляли Черной актриса Любовь Владимировна Александрович. – Тогда такие “похищения цыганских невест” были в порядке вещей. Хотя сами цыганки нрава были очень строгого… С Голицыным Мария прожила несколько лет. Но как-то раз добрые люди шепнули ей: “Маша, твой Сережа-то одной красотке дорогое кольцо подарил!” Цыганки своим мужьям не изменяют, но и сами измен не терпят. Поэтому Мария собрала вещи и ушла. Залечить душевные раны она отправилась “на воды”, на курорт, где в кругу ценителей цыганского искусства однажды встретилась с дворянином Сергеем Киселевым, служившим главным декоратором в Большом театре. Дело быстро шло к свадьбе. Голицын очень сильно переживал уход любимой женщины, умолял ее вернуться. “Маша, ну какая тебе разница? И я Сережа, и он Сережа! Возвращайся ко мне”, – писал он ей. Но Мария была непреклонна…»

В 1909-м (а по другим данным, годом раньше, потому что на могиле певицы годом рождения выбит 1908-й) в Нальчике в семье русского барина Сергея Киселева и цыганской певицы Марии появилась на свет дочка Наденька.

Семейство Киселевых было весьма состоятельным, в доме часто устраивались пышные вечера и званые ужины. Однажды кто-то из гостей, увидев маленькую Надю, воскликнул: «Ой, какая лялька!» С той самой поры Надю все стали звать Лялей, а из-за смуглой кожи к ней прочно приклеилось прозвище Черная.

После Первой мировой семья переехала в Москву, где Сергей Киселев неожиданно скоропостижно скончался. В смутные годы революции и Гражданской войны мать Ляли осталась одна с маленькими детьми на руках. Чтобы прокормить семью, в 1922 году Мария поступила в хор своего родственника Егора Полякова, перебравшегося из шикарного зала «Яра» в нэпманский кабачок под названием «Арбатский подвал», располагавшийся в сохранившемся и поныне здании по адресу Арбат, 9.

Здесь мелькал в любимой желтой кофте пролетарский поэт Маяковский, устраивали под горячие цыганские напевы скандалы Есенин и Кусиков.

Еще школьницей, тринадцати лет от роду, чтобы помочь матери, стала выступать вместе с хором и Надя. Первое время она еще не пела, а сидела в самом центре хора для красоты. Когда же начинали играть «Венгерку», поднималась со своего места и принималась плясать. От танцующей Ляли нельзя было оторвать глаз: она была необыкновенно грациозна и пластична, покоряла зрителя моментально.

Именитый спортсмен-футболист А. П. Старостин писал в мемуарах: «В школе я учился с очень привлекательной ученицей Надей Киселевой.

Смуглая, стройная, белозубая, с большими завораживающими глазами, она была нашей школьной королевой. Вдруг среди учеников прошел слух, что наша красавица выступает в ресторане “Арбатский подвал”. Мы пошли в этот ресторан на Старом Арбате. В самом деле, среди знаменитых цыганских певиц сидела совсем юная Ляля Черная – такой псевдоним взяла себе Надя Киселева…»

Ляля Черная в спектакле «Цыгане». Довоенная фотография из архива РГАЛИ