Цыганская свадьба

Камердинер отказывался от бесчисленных взяток, которые предлагались ему лондонскими денди за то, чтобы он выдал им свои тайный рецепт особого состава для обуви. Эти денди пытались подражать элегантному стилю маркиза, но регулярно терпели полное поражение.

Перед дверями дома двое конюхов с немалым трудом удерживали горячего жеребца, которого маркиз месяц назад приобрел на аукционе «Тэттерсоллз».

Это был норовистый молодой конь с небольшой примесью арабских кровей. Легко садясь в седло, его хозяин с удовлетворением подумал, что езда на новом жеребце обещает быть непростой. Ему надо будет подчинить своей воле животное, еще не успевшее привыкнуть к новому седоку.

Жеребец несколько раз встал на дыбы, чтобы продемонстрировать свою независимость, и попытался пуститься вскачь со слишком большой скоростью, так что его пришлось осадить.

В конце концов, он почувствовал властную руку седока и смирился, хотя несколько раз из принципа прянул в сторону, словно пугаясь каких-то вымышленных опасностей. И скоро маркиз позволил коню скакать быстрой рысью через парк по направлению к лесу.

Приближаясь к краю деревьев, маркиз вспомнил о том, как накануне ночью в лунном свете он шел здесь вместе с Савийей.

Ему никак не удавалось изгнать ее из своих мыслей. От одного воспоминания о том, как она смотрела ему в глаза, каким податливым стало тело девушки, когда он привлек ее к себе, у него невольно ускорялось дыхание.

А еще он ощущал странную щемящую боль в сердце — такую, какой еще никогда не испытывал.

«Боже, как она прекрасна!» — вновь и вновь повторял он себе.

Но его влекла к ней не просто красивая внешность. Между ними возникли какие-то необъяснимые узы — союз, который сделал их частью друг друга. И маркиз даже не мог точно определить, в какой момент это произошло, — возможно, в момент их самой первой встречи.

— Я хочу ее! — чуть слышно прошептал маркиз. — Боже правый, я просто сгораю от желания!

Тут жеребец отвлек его мысли от Савийи, снова прянув в сторону при виде пестрого оленя, который стремительно вылетел из-под дерева, испуганный их приближением.

Маркиз уже добрался до леса, который был посажен северу от Рэкстон-хауза в момент его постройки. Деревья должны были одновременно служить красивым фоном для внушительного здания из красного кирпича и защищать его от холодных ветров.

Как маркиз сказал Хобли, через лес шла грунтовая дорога или аллея, возникшая достаточно давно на месте проложенной лесорубами просеки, по которой они доставляли к дому маркиза заготовленные дрова.

Теперь это была прямая аллея между деревьями, и маркиз, как всегда, пустил по ней своего коня быстрым галопом. При этом он поплотнее надвинул на голову шляпу, чтобы не потерять ее от быстрой езды.

Огромные деревья, многие из которых прожили уже несколько столетий, высились по обе стороны дороги. Поскольку было еще раннее утро, то солнцу не удавалось пока пробиться сквозь густую листву, и роса сверкала на траве, словно россыпь ярких бриллиантов.

Воздух был напоен запахом сосновой хвои. Кое-где между деревьями можно было разглядеть ярко-синие заросли лесных колокольчиков.

Жеребец ускорил бег, и маркиз почувствовал острое наслаждение стремительным движением, подумав про себя, что жизнь прекрасна. Но в следующую секунду произошло нечто совершенно непредвиденное: при его приближении над землей быстро поднялось что-то узкое и темное, на секунду напомнившее ему вчерашнюю змею.

Это была веревка, туго натянутая на уровне колен лошади.

Маркиз не успел даже натянуть повод: жеребец на всем скаку врезался в преграду. Молодой человек услышал собственный громкий возглас и, падая, понял, что уже ничего не сможет предпринять.

Он почувствовал, как голова его сильно ударилась о землю, а потом ему показалось, что он слышит хруст ломающейся кости — кажется, это была его ключица…

* * *

Кто-то тихо разговаривал совсем рядом с ним. Он почувствовал на своем лбу прикосновение чьей-то руки, нежное, успокаивающее, почти гипнотизирующее.

— Спи! — проговорил ласковый голос. — Тебе приснился плохой сон. Засыпай!

Прохладные пальцы дарили покой — и в то же время маркиз смутно помнил, как рядом с ним кто-то отчаянно кричал… Что была темнота и острая боль…

Но он не мог ослушаться магического прикосновения к своему лбу — и заснул.

* * *

К нему медленно возвращалось сознание…

На мгновение ему показалось, что рядом с ним мать. Он лежал в чьих-то объятиях, и голова его была прижата к мягкой женской груди. А потом он ощутил какой-то тонкий, необычный аромат.

Ему было необычайно удобно. Он чувствовал себя в полной безопасности. А еще он ощущал странное, почти забытое тепло чьей-то любви.

Он снова вспомнил мать, но странный аромат не давал ему покоя.

Потом маркиз сообразил, что впервые ощутил его на волосах цыганки, которую нес на руках к своему дому после того, как сбил ее на фаэтоне.

Он ощущал огромную слабость. Даже открыть глаза казалось слишком трудным. Тут кто-то, кто держал его пошевелился, и маркизу захотелось протестующе вскрикнуть из-за того, что под его щекой не стало мягкой груди.