Читаем Цыганские романы: Цыганский вор. Перстень с ликом Христа. Цыганский барон. полностью

Цыганские романы: Цыганский вор. Перстень с ликом Христа. Цыганский барон.

Они улетели в Адлер первым же самолетом. Оттуда — автобусом в Пицунду. Номер в гостинице. Роща самшитовая — нет, лес! И сосны над пляжами… Барашки пены на набегающих и шуршащих прибрежной галькой волнах. Солнце, вода и рыжие скалы, истонченные у подножия обрывов…

Жизнь проста и прекрасна. Будто нет и не было за спиной угрюмого, раскаленного города с пыльной листвой тополей и чахнущими осокорями.

В гостиничном баре красные от загара курортники пили кофе, коньяк и дымили импортными сигаретами.

Раджо скоро устал от всего. И Вика будто закисла. У нее были свои воспоминания.

Нависло предчувствие катастрофы. Оно разрядилось, когда такси, в котором Раджо и Вика поехали в горы, попало в аварию на вираже завившейся серпантином дороги. Машина вильнула, увертываясь от встречного «мерседеса» с пьяной компанией местных гуляк, и, вмазавшись краем в дерево, завалилась на бок.

Отделались, в общем, испугом и ссадинами.

Правда, таксист сломал руку… Но кому это интересно?..

После на побережье обрушился ливень. Двинулись к морю оползни глины.

Раджо не выдержал, позвонил на хату в Москву. Трубку взял Нож.

— Где пропадаешь? — спросил он.

— Дела, — сказал Раджо. — Новости есть?

— Кнута замочили! — с вызовом сказал Нож.

Раджо едва не выронил трубку. Будто его самого в упор расстрелял телефон.

Он снова спустился в бар, где к Вике уже клеился некто в футболке с оранжевым гномиком, напечатанным во всю спину. Раджо взял Вику за руку и увел, преодолев ее легкое сопротивление.

— Кончаем базар, — сказал он грубо. — Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал.

Он тут же и рассчитался с портье. Вика помалкивала, видя, что Раджо завелся, но не понимая отчего. Однако она была в его власти.

Жара держалась в Москве вторую неделю. Люди задыхались без свежего ветра. Отдыха не было и ночами. Раджо не нравилось жить у Вики в ее коммунальной квартире и сталкиваться в коридоре с соседями. Но эта хата была надежна. Кроме того, в данный момент его жизни это был выход из одиночества, подстерегавшего Раджо, как волка подстерегает охота с флажками. Но если б Вика была не парны, а своя!.. Тогда все было бы проще.

Небо давило, и Раджо молил о дожде.

На столе у Вики лежали стихи, напечатанные на машинке. Он не понимал их. Но перечитывал день за днем от нечего делать, и постепенно они проникали в него. Кто сочинил?

Мы — вместе! Нас соединила вечность,Как будто вечно было так.Мы с этим мыльным пузырем,Который бьем ногами,День, утро, ночь и вечер…Мгновенья грань нелепа и проста.Смеешься?Смеешься темными глазами — пространствами —Пещеры вижу в них!И дождь твоих волос, как замок,Обрушившийся на меня,И я поник…По нашим жилам сыплется горячий,Сухой песок, как будто мы в бреду.И я, все видящий, вдруг стал незрячим…Жара… Сухой песок… Часы песчаные идут…О, почему нет рядом никого,Кто мог бы восхититься нашей наготой в пустынесолнца —Видно, оттогоБезумен танец наших очертаний…В нем этот мир, как облако, растаялИ стал виденьем странной красоты.Да, в танце — мир, и все его пути… и ты…Я и влюбленный, и — безумец,Впиваюсь в твои груди и молчу.Они лишают жизни, как Везувий…Пью засуху из губ твоих… Лечу…О, почему нет рядом никого,Кто мог бы восхититься сюрреальнымСплетеньем наших тел? Пустыня солнца!Видно, оттого нет рядом никого,Кто мог бы восхититьсяСтриптизом, приближающим ребенка,Который ждет нас молча в пустоте…О, почему нет рядом никого,Нет никого во всей пустыне солнца?В пустыне той исчезли все пророки,И мы с тобой, как боги, одиноки…По нашим жилам сыплется сухой песок.Изгой — ребенок ждет нас… нас… В пустыне солнца — тишина!..

«…Мы с тобой, как боги, одиноки…» — повторял Раджо.

Как-то Вика спросила его:

— Ты доволен? Вот я с тобой, ты со мной, а жизни все-таки нет.

— Не понимаешь меня, — сказал Раджо. — Ну, я такой, какой есть. Цыган я, ром. Таким и останусь.

Перейти на страницу: