Цыганское гадание

Девушка ничего не ответила, просто смотрела на его неподвижную спину, на склоненную голову. У нее было ощущение, что она кружится в водовороте и тонет, но в последний момент ей все же удалось остаться на поверхности. Она медленно села, выпрямилась, расправила плечи. Что ж, она тоже будет такой же твердой и несгибаемой, как он. Она не проронила ни звука, хотя ей казалось, что она слышит звон своего разбитого сердца. Или то была гордость? Но она даже намеком не выдала, какой удар только что перенесла.

Ей отказывали многие мужчины. Но ни один из этих отказов – грубых, издевательских, безразличных или вежливых – не ранил ее так, как этот. Ни одному из тех мужчин она не позволяла ничего лишнего, только легкое прикосновение к ее пальцам в знак приветствия. Ни один из них не тронул так глубоко ее сердце, и никому никогда не удавалось забраться прямо ей в душу. До сегодняшнего дня.

В порыве страсти она забыла о своем постоянном страхе получить отказ. Тамсин закрыла глаза.

Уильям протянул руку и нежно коснулся ее лодыжки, словно хотел еще раз извиниться. Но девушка уже не могла этого вынести. Она быстро вскочила на ноги и подошла к камину. Красивое черное платье едва держалось на ней, из-под него торчала батистовая сорочка, волосы волнами закрывали плечи. Она смотрела на него издали, скрестив руки на обнаженной груди.

– Тамсин, – Уильям тоже поднялся и подошел к ней. – Позволь мне объяснить…

Девушка рассмеялась ему в лицо и отвернулась.

– Зачем? – потухшим голосом спросила она. – Все и так очевидно… Ты не хочешь взять меня, как мужчина берет женщину, хоть я и была настолько глупа, что готова была отдаться тебе. – Она перевела дыхание. – Но если бы это случилось, ты мог почувствовать себя обязанным жениться на мне по-настоящему. Зачем тебе простая цыганка, когда ты можешь быть свободным, чтобы любить знатных женщин, красивых женщин, великолепных женщин, когда бы ты ни захотел. И иметь настоящую жену, которая будет носить твою фамилию и рожать тебе детей!

Уильям в два прыжка оказался рядом с ней, его пальцы обожгли ее плечи, как раскаленное железо. Он развернул девушку лицом к себе и крепко сжал, возвышаясь над ней, как башня. Даже в полумраке спальни было видно, как сверкают его глаза.

– Прекрати, – сказал он. – Это не мои мысли, я не так суров к тебе, как ты сама.

Она смотрела на него снизу вверх, ее плечи были напряжены, но подбородок гордо поднят.

– Я привыкла к тому, что мужчины не хотят меня.

– Ты просто научилась не замечать ничего, кроме этого! – прорычал он.

Тамсин отвернулась.

– Но сейчас, когда я отдала тебе частицу своего сердца, я обнаружила, что ты тоже меня не хочешь. Это… больно.

Ее голос вдруг прервался. Этого Уильям вынести уже не смог. Он громко выругался и притянул Тамсин к себе. Обхватив ее руками, он прижал девушку к своей груди, несмотря на ее сопротивление.

– Я хочу тебя, – сказал он. – О, господи! Я хочу тебя так сильно, что меня это пугает. – Он чуть отступил и, взяв ее лицо в ладони, пристально посмотрел на нее. – Но я к этому не привык, раньше со мной такого не случалось. Я хочу тебя так сильно, что, мне кажется, могу сойти от этого с ума.

– Так сильно? – спросила она шепотом, едва дыша.

Его горестный смех пролился бальзамом на ее раненое сердце.

– Я знаю тебя всего несколько дней, а ты уже пылаешь огнем в моей душе.

Она недоверчиво покачала головой. Казалось, он просто высказывает ее сокровенные мысли. Она вдруг почувствовала себя так, будто ее жизнь опять сдвинулась со своей оси и завертелась уже совсем в другом направлении. Слова Уильяма о том, что она так желанна для него, вернули ей веру в жизнь и в любовь, которую она ощущала несколько минут назад. И неважно, что движет им – простое вожделение или нечто большее.

Внезапно Тамсин осознала, насколько опасно их взаимное притяжение, их страсть. Она только сейчас поняла то, о чем говорил ей Уильям несколько минут назад. Она увидела, к чему это могло привести, и печально склонила голову.

– Я тоже это чувствую, – прошептала она. – Что же нам теперь делать?

Уильям наклонился, коснувшись лбом ее лба, и прикрыл глаза.

– Мы оба воспламеняемся, как факел, стоит только одному из нас оказаться поблизости. Некоторым это приносит счастье, но других уничтожает. Огонь, вспыхнувший между нами, так горяч и безжалостен… – Он замолчал.

– И ты думаешь, мы быстро сгорим в нем… дотла? – закончила за него Тамсин.

Уильям вздохнул и отстранился. Его руки по-прежнему сжимали ее плечи, но теперь между ним и Тамсин был спасительный слой воздуха.

– Я научился остерегаться страсти, подобной этой, – попытался объяснить он. – Я чувствовал однажды нечто подобное, и я был… слишком поглощен этим чувством, чтобы рассуждать здраво…

Тамсин опустила взгляд.

– Я понимаю, – тихо сказала она. – Ты любил Джен, мать Кэтрин. С этим ничто не может сравниться. Я… Я прошу прощения. – Она сделала шаг назад, и Уильям не стал ее удерживать.