Цыганское гадание

Тяжелая масса великолепных черных локонов опускалась ниже пояса. Развернувшись на каблуках, Уильям направился к кровати. Он растерянно смотрел на вещи, которые разложила Хелен, и пытался найти среди них расческу. Уильям не знал толком предназначение некоторых предметов, но расческу из гладкой слоновой кости он обнаружил без труда. Обернувшись, он увидел, что Тамсин стоит рядом с ним, у кровати, придерживая спадающую с тела ткань и с любопытством разглядывая черное платье.

Фактически он уже видел многие части этого великолепного тела. Он вспомнил крепкую стройную ногу в полумраке кибитки, изумительно красивые плечи и лицо, окутанные паром холмики грудей в вырезе блузки. Эти видения всегда заставляли его кровь быстрее бежать по жилам, однако осознание того, что сейчас рядом с ним стоит обнаженная, теплая и желанная женщина, которую отделяет от него лишь тонкое льняное полотно, вызвало в нем непреодолимое желание отбросить эту последнюю преграду и заключить ее в свои объятия.

Господи боже, думал он. Она, его жена, стоит у его постели. Каким же дураком он был, что женился только по цыганскому обычаю да еще пообещал быть целомудренным. Честь боролась в нем с вожделением. Он перевел дыхание и вручил ей расческу.

Тамсин села на край кровати и погрузила зубья из слоновой кости в волосы, но они вскоре застряли, зацепившись за маленькие узелки. Она пыталась распутать их, закусив от усердия нижнюю губу. Время от времени она что-то сердито бормотала. Судя по тону, а также по тому, что Уильям не разобрал ни слова, она ругалась по-цыгански.

– Дай мне, – вздохнув, сказал Уильям и опустился рядом с ней на кровать. Он разделил ее волосы на пряди, а потом начал расчесывать по очереди каждую прядь, терпеливо распутывая узелки руками.

Тамсин откинула голову назад и издала слабый стон. Уильям предпочел бы, чтобы она этого не делала, потому что его мужское естество и так было напряжено до предела. Тем не менее он продолжал расчесывать, распутывать, освобождать густые пряди с поистине ангельским терпением.

– Когда Хелен была ребенком, я часто расчесывал ей волосы, они почти такие же кудрявые, как твои, но сейчас спрятаны под маленькими шапочками, которые она носит, – заговорил он. – Только у мамы хватало терпения расчесывать кудри Хелен, но когда мама занималась с малышом Джорди, это делал я. Мы сидели рядышком, как сейчас с тобой, и я рассказывал ей разные истории. – Он рассмеялся своим воспоминаниям.

– Уилл, а когда это произошло с Хелен? – спросила Тамсин.

– Шесть лет назад она и ее муж одновременно заразились. Хелен выжила. Ее муж умер от горячки. Они были женаты всего шесть месяцев.

Тамсин судорожно вздохнула.

– О, Уильям! – воскликнула она. – Как печально! У нее добрая и благородная душа, она с таким мужеством несет свое тяжкое бремя. – Девушка опустила глаза. – Она не вышла еще раз замуж из-за этого? Из-за шрамов?

Уильям опустил руку с расческой.

– Да, – тихо произнес он. – И еще потому, я думаю, что до сих пор тоскует по своему мужу.

Тамсин кивнула. Она сидела, разглядывая руки, лежащие на коленях.

– Я могу понять, почему она прячется от людей. Только жаль, что она так делает, потому что она красивая, даже если она думает иначе. Оспинки на ее лице не очень заметны. А если поговорить с Хелен минутку-другую, их вообще перестаешь замечать.

Уильям смотрел на девушку, чуть нахмурясь.

– Может быть, когда-нибудь ты сможешь сказать ей это, – предложил он. – Ей будет полезно услышать это от тебя.

Тамсин пожала плечами.

– Почему ты считаешь, что мои мысли важны для нее?

– А почему ты не показывала сегодня свою руку?

– Ты знаешь почему, – сказала девушка и отвернулась. Она привычным жестом сжала в кулак левую руку, спрятанную между колен, и накрыла сверху правой.

– Я давно уже не замечаю шрамов Хелен, когда смотрю на нее, – сказал Уильям. – И точно так же я не замечаю разницы между твоей левой рукой и правой. – Он коснулся ее недоразвитой руки. – Но ты всегда видишь эту разницу, красавица. Ты, но не я.

Тамсин, задрожав от его легкого прикосновения, тряхнула головой.

– Нет, – не согласилась она. – Я и Хелен… это совсем не то же самое…

– Почему же? – спросил Уильям. Он взял расческу и вновь принялся расчесывать ей волосы.

– Никто не думает, что Хелен приносит несчастье из-за того, что ее лицо испещрено оспинками.

Уильям вздохнул, глядя на нее. Рука с расческой застыла над ее головой.

– А ты как думаешь? Считаешь ли ты сама, что приносишь несчастье?

– Я… я так не думаю, – неуверенно проговорила Тамсин. – Так думают другие.

– Невежды могут думать, что хотят. Почему тебя это беспокоит? Главное, ты сама знаешь, какая ты.

Вместо ответа мужчина услышал ее тихий, неуверенный смех.

– Какая же? – спросила Тамсин.

– Красивая, – прошептал он. – Это правда.

Девушка наклонила голову, и густое покрывало ее волос скользнуло вперед. Уильям видел, как обнаженные плечи Тамсин согнулись под тяжестью ее мыслей, ее неуверенности в себе. Она молчала.