Цыплёнок и ястреб

За неделю до главного экзамена, когда я вел вертолет к полю, Андерсон «обрезал». Я немедленно сбросил шаг, развернулся против ветра (все, что летает, садится против ветра, это снижает посадочную скорость) и пошел вниз на авторотации, как автомат. Я очень гордился тем, что быстро сбросил шаг и собирался прямо так и сесть, против ветра. Но Андерсон выбрал место, где разворот против ветра был, к тому же, и разворотом в сторону здоровенной линии электропередач. А я, будучи тупым кандидатом, сосредоточился на том, чтобы выполнить маневр «по списку». Краем глаза я заметил, как Андерсон сокрушенно качает головой. Моя гордость и чувство уверенности в себе мигом сменились диким ужасом. Я резко отвернул от линии, но теперь был уже слишком низко и шел на ряд деревьев. Андерсон продолжал горестно качать головой.

— Взял, — сказал Андерсон. Его безнадежный тон дополнил фразу безо всяких слов. «Взял, придурок». Я кивнул в знак согласия. Как я только не разглядел эти провода? Андерсон перевел вертолет в нормальный полет, вернул газ и плавно повел нас от деревьев. Вид у него был такой, будто он кого-то хоронил.

— Боб, если ты влетишь в провода, ты убьешься, — и в этот момент я бы лучше убился, чем глядел на его разочарование. На высоте он вернул мне управление:

— Полетели к полю. Может, ты хоть сядешь так, что нас не покалечишь, — и он вздохнул.

Я с готовностью кивнул. Я определенно хотел довести нас до дома без приключений.

— Взял, — сказал я.

Андерсон кивнул и откинулся на спинку, скрестив руки на груди. Когда я развернулся в сторону поля, он опять «обрезал», в том же месте, рядом с той же линией. Но на этот раз я сначала выбрал ровное место и уже потом развернулся, чтобы зайти на него против ветра. Андерсон сидел и ничего не делал. Когда мы были за пятьдесят футов от места, которое я выбрал и он не взял управление, я понял, что он хочет, чтобы я прошел до конца. Я ударился о землю и проскользил двадцать футов до мелкой канавы, которую не заметил.

— Ну вот, уже лучше, — сказал он, улыбаясь.

И с этого момента я знал, что сдам экзамен.

После экзамена мы сосредоточились на сложных маневрах: взлеты и посадки на ограниченных пространствах и вершинах, навигация, ночные полеты, ночные авторотации. Андерсон очень осторожно показал нам процедуру входа и выхода на ограниченные площадки. Идея была в том, чтобы минимизировать ущерб. Курсант, вертолет которого пошатывается в ограниченном пространстве — это почти готовая катастрофа. Вы делаете круги вокруг площадки, которую выбрали, пока не определитесь с лучшим вариантом захода: над самыми низкими преградами, против ветра. Потом выбираете нужную точку и садитесь. На земле вы блокируете шаг-газ в нижней позиции и выходите из вертолета, не заглушая двигатель. Потом кладете на землю под кабиной камень или палку, так, чтобы было видно изнутри. Потом идете к подветренной стороне площадки, отмерив дистанцию, равную длине вертолета, плюс еще пять шагов для запаса от ближайшей преграды и ставите еще одну отметку. Потом, сделав еще один промер шагами, решаете, сможете ли развернуться в висении над первой отметкой так, чтобы не задеть деревья с наветренной стороны. Если сможете, то оценка местности закончена и вы возвращаетесь в машину. Если развернуться нельзя и вам придется лететь хвостом вперед от наветренной до подветренной отметки, вам нужно поставить серию отметок между этими двумя точками, чтобы они направляли вас в таком полете.

Все площадки были разными. Некоторые требовали кучи промеров и отметок. Другие же были настолько крупными и открытыми, что возня с отметками казалась бессмысленной. Спустя несколько месяцев, во Вьетнаме я заметил, что непроизвольно анализирую каждую площадку перед посадкой. Рефлексы срабатывали.

Иногда, чтобы сберечь время, Андерсон брал с собой двух курсантов. Однажды мы сели на очень маленькой, стесненной площадке, которая была помечена покрышкой, выкрашенной красным — это означало, что садиться здесь разрешено только инструкторам. Когда мы висели у переднего края площадки, рулевой винт был всего в нескольких футах от преграды. Андерсон чуть подвинулся назад и попытался взлететь. Против нас было несколько факторов. Во-первых, было очень жарко, плотность воздуха была снижена и он давал меньшую подъемную силу. (Плотность зависит от высоты, температуры и влажности. Горячий и влажный воздух снижает плотность; холодный, сухой — повышает). Во-вторых, для такой плотности машина была перегружена. (Абсолютно нормальное состояние для Вьетнама). Андерсон попытался перескочить через деревья впереди нас и был вынужден прервать взлет, скользнув назад, к площадке. Подняться вертолет не мог. Я предложил выйти и дойти пешком до ближайшего поля.

— Не нужно, — сказал Андерсон.