Цыц!

— Вы тут кричали, что ваш менеджер сучка, которая норовит побольнее ужалить. Но сучка, представитель семейства псовых, может разве что укусить. А жалят либо насекомые, либо пресмыкающиеся.

Девица только тяжело дышала.

— Далее, я, безусловно, не могу завидовать тому, что вы красивая блондинка, правда? Я могу этому только радоваться! Как мужчина я высоко ценю этот тип женщин. А посему, советую вам успокоиться и впредь — его голос стал жестким, в нем зазвучали металлические нотки, — попрошу не устраивать истерик. Это не место, здесь люди работают. Лиля, извинитесь! — он подмигнул ей.

— Я извинюсь только в том случае, если извинится так называемый писатель, — ее уже трясло от злости.

— Ладно, я это… извиняюсь типа…

— И я тогда дико извиняюсь… типа… — добавила Лиля, а Вова погрозил кулаком, но совсем не страшно.

Когда возмущенная, но все-таки пристыженная красотка ушла, Лиля в изнеможении откинулась на спинку стула.

— Фу, сил моих нет!

— Молодец, хорошо держалась, — подбодрила ее Таня.

— Но Вова — просто супер! Скажи, Марина?

— Супер-то супер, но кто ее сюда привел? Он и привел. Нет, я никогда не пойму, зачем мы всю эту шелупонь печатаем? Лиль, ты чего, совсем сомлела? Возьми ключи от моей машины и пойди полежи полчасика, я тебя прикрою.

Марина знала, что Лиле иногда необходимы эти полчаса.

— Да, спасибо, Мариночка. Девчонки, простите!

— Да иди уж. Только смотри, чтобы тебя не засекли.

Лиля спустилась вниз, вышла во двор, открыла Маринину «Мицубиси-лансер», юркнула на заднее сиденье, накрылась пледом и мгновенно уснула. Через полчаса она проснулась освеженная. Хорошо все-таки иметь свою машину. Сколько раз мама предлагала ей подарить машину, но она всегда отказывалась. А может, стоит все-таки купить? Но, с другой стороны, сколько у моторизованных девчонок проблем с их железными друзьями… Ну его. Обходилась и дальше обойдусь. Времени меньше теряешь, когда не стоишь в пробках.

Она достала расческу, пудреницу, помаду, привела себя в божеский вид. Вылезла и в момент, когда собралась включить сигнализацию, ее кто-то тронул за плечо. Она вздрогнула, оглянулась. Ринат.

— Это ваша машина?

— Нет! Моей начальницы. Она попросила кое-что взять…

Кажется опять врет! усмехнулся он про себя.

— А почему у вас нет машины?

— А зачем мне?

— Странный вопрос. Чтобы не таскаться на метро хотя бы. Или вот вчера одна знакомая пожаловалась, что закрыли магазин «Стокманн на Смоленской», а без машины до всех этих Мега-моллов не добраться. Очень женский подход.

— А черт с ним, со «Стокманном», обойдусь.

— И вы водить не умеете?

— Училась когда-то. Права получила. Но муж за руль не пускал с тех пор, как я на даче у его родителей в забор въехала. Ой, простите, Ринат, мне надо бежать.

— Бегите, Лилечка. До вечера. Вы сейчас такая красивая…

Она сомлела. А он сел в свою красную машину и уехал.

Ой мамочки, что же это делается…

В половине шестого он позвонил.

— Как ваши дела? Когда освободитесь?

— Ой, думаю, не раньше семи.

— Может, мне зайти за вами? Тогда быстрее отпустят?

— Да нет, я должна еще дождаться одного человека.

— Лиля, а этот человек точно придет?

— Точно. Ему это нужнее, чем мне. Ой, вот и он.

— Тогда я через двадцать минут жду вас внизу. Я тут неподалеку.

— Хорошо, спасибо!

На разговор с автором, который пришел за билетами на поезд в Казань, куда он ехал на встречу с читателями, ушло около получаса. Он был мужчина крайне разговорчивый. Вернее, говорливый. Слышал только себя и токовал как тетерев.

— Простите, Валерий Николаевич, меня ждут.

— Любовник?

— Валерий Николаевич! — вспыхнула Лиля.

— Все правильно, дорогая, когда такую прелестную девушку ждет любовник! Все-все! Ухожу. Если любовника заставлять долго дожидаться, он может и слинять. Я сам никогда не жду девушек больше двадцати минут. Как говорится, опоздала, пеняй на себя!

— А я уже опаздываю! Извините.

Она бросилась бегом к лифту. В лифте глянула в зеркало. Чертов тетерев! Даже макияж освежить не успела.

Машина Рината стояла у подъезда. Сам он сидел в машине и говорил по телефону. Лиля дернула переднюю дверцу. Он просиял.

— Лилечка, простите, одну минутку. Садитесь. Алло, да, все, мы договорились. До завтра, — он закрыл телефон. — Привет, я соскучился. Можно в щечку поцеловать?

Она покраснела. Он умилился. И поцеловал. В губы. Ей показалось, что она сейчас умрет.

— Лиля, я… — и поцеловал еще раз. Она ответила.

Странно, тогда, в тот вечер, он не целовал меня в губы… Я еще потом ломала себе голову, что бы это значило. А теперь целует… И что это значит? А целуется он фантастически… Как никто и никогда… Только с ума сойти… И если он сейчас и здесь захочет… я не смогу отказаться…

— Ринат… — простонала она.

— Ох, прости… здесь все-таки не место.

— Ринат…

— Прости… Не удержался… Сейчас я приду в себя. — Он положил руки на руль, опустил на них голову. Посидел так две минутки, поднял голову и улыбнулся. В улыбке этого роскошного неотразимого мужчины за сорок было что-то до ужаса трогательное — смущение, нежность и как показалось Лиле, радость. Она чуть не расплакалась.

— Лилечка, сегодня пятница, вы завтра не работаете, а?