ТУ-104 и другие

— У меня тяжело болен отец. У него третий инфаркт. Откровенно говоря, я не очень верю в то, что он выкарабкается. Дальше немного труднее вам объяснить, длинна предыстория, но, в общем, он последние годы часто меня спрашивал, когда, мол, у тебя будет настоящая подруга? Жена, что ли... Я со своей уже шесть лет не жил. Старику, понятно, только хорошего для меня хочется. Так вот, если бы мы сейчас заехали ко мне, ему было бы наверняка приятно познакомиться с вами. Честное слово. Пусть старик поверит, что у Темки-бродяги есть хорошая девушка. Одним словом, Рита, от вас в этой, возможно, не очень веселой истории требуется только одно, ну, если хотите, по-человечески обмануть человека. Можете вы это сделать, Рита?

Мы въехали в незнакомую мне улицу, и она чем-то напомнила нашу «Слободу»: такие же деревянные со ставнями дома, обилие тополей, синеватые снежные наметы у щелястых заборов. В конце улицы неожиданно возник современный двухэтажный каменный коттедж, и Артем мягко притормозил.

— Ну так как, Рита? Вот в этом доме я живу. На втором этаже, где балкон.

Артем закурил. Я взглянула на него и только сейчас заметила: на виске у Артема сединки. Я сказала:

— По-человечески обмануть человека, говорите?.. И он, думаете, отец ваш, поверит?

Артем усмехнулся:

— Возможно, что и нет. Но вы, Рита... такая...

— Хорошо, идемте, Артем.

Двор встретил нас ребячьим визгом. Дверь в подъезд — натужным пением пружин. Сумрачная лестница с выщербленными ступенями вела наверх. Артем оглянулся и тихо сказал:

— Первой нас увидит мачеха. Она немного с причудами, не обращайте внимания.

На стук Артема тяжелая, обшитая желтым дерматином дверь открылась не сразу. Сначала женский голос спросил:

— Кто?

Артем коротко бросил:

— Мы.

Брякнула цепочка, и на пороге я увидела женщину маленького роста. Полная, в шелковом цветастом халате, она смотрела на меня удивленно, предельно сощуренными глазами. Сразу запомнилось ее лицо — припухлое, с узкими, тесно сдвинутыми губами, курносым носом.

— Проходи, проходи, Рита.

Женщина отступила. Не больше чем на шаг, разглядывая меня все тем же предельно сощуренным взглядом.

— Знакомься. Это Рита.

— Елизавета Григорьевна. — Женщина, не протянув руки, круто повернулась и исчезла за тяжелой портьерой.

— Раздевайся, Рита. Будь как дома.

Мы прошли за ту же портьеру в большую светлую комнату. Три стены ее от пола до потолка занимали застекленные стеллажи с книгами. Кроме низкого стола, четырех мягких кресел, пианино и торшера, в комнате из мебели ничего нет.

— Садитесь, Рита, — несколько виновато предложил Артем. — Хотите отличного марочного вина?

Не дожидаясь ответа, Артем подошел к стеллажу, сдвинул в сторону стекло и достал бутылку, две рюмки на высоких ножках, потом оттуда же вытащил небольшую вазу с яблоками.

— Вот так и живем. У нас четыре комнаты. Мы сначала посидим, а потом к отцу сходим. Он в своем кабинете лежит. От камней уходить не хочет.

— От каких камней?

— Разных. — Артем улыбнулся. — У отца в кабинете целый музей. Он геолог, ученый... Вы, наверное, слышали такую фамилию — Неверов?

Я кивнула.

Артем налил вино.

— Угощайтесь. Это мускат «Черный камень». Вам понравится... И одну минуту, я схожу посмотрю, как там отец.

Артем вышел из комнаты. И очень скоро вернулся.

— Отец зовет нас, Рита.

Я никогда не видела близко, в домашней обстановке, ученых и смутилась, когда мы вошли в кабинет отца Артема.

Неверов лежал на широком кожаном диване, прикрытый пледом.

— Здравствуйте, — сказала я.

— Проходите, Рита, — слабым голосом сказал Неверов. — Садитесь. Вот сюда. — Он показал глазами на стул, стоящий рядом с диваном. — Меня зовут Сергеем Ивановичем, а вас я уже знаю. Темка представил.

Глаза Неверова из-под густых, почти сросшихся седых бровей смотрели зорко.

— Камни мои смущают? Походите, посмотрите, — словно отгадав мои мысли, предложил Неверов. — Жаль мне их. Осиротеют они, по всей вероятности, скоро. Запылятся, затускнеют. С Темки моего, Рита, как видите, толку мало. Ему геология боком вышла. Крошки одни! Звезды подавай, самолеты.

Неверов задохнулся и приложил ко рту сосок от кислородной подушки.

«Они удивительно похожи друг на друга, отец и сын, — подумала я. — Даже в манере разговаривать».

Неверов отдышался и продолжал совсем слабым голосом, почти не шевеля губами:

— Так сколько вы знакомы, Рита, с летуном моим?

Я посмотрела на Артема. Ответный его взгляд был очень серьезным.

— Давно мы с ним знакомы, Сергей Иванович. Сами можете понять, — я вдруг почувствовала себя уверенной, — если Артем женой собирается назвать меня.

Какой цепкий, пронизывающий взгляд у Неверова, где-то в самой глубине его крошечное сомнение, а может быть, это страдание от боли.

— Женой? Темка, выйди-ка на секунду. После постучишь и зайдешь.

Артем вышел и тихо прикрыл дверь. Неверов молчал, все так же изучающе глядя на меня.

— Так женой говорите, Рита? Может быть, это и хорошо. Как бы мне внука хотелось! Только зря вы, по всей вероятности, чудесная девушка, собрались провести меня. Я сразу разгадал Темкину стратегию. Верно, разгадал?