Туарег. Золотое проклятие

–Потому что люблю… Что бы ты ни думала, люблю…– ответил еле слышно… -Это ничего не значит, Таша… Ты свободна, каткута… -Луэй подошел к девушке и поправил ее волосы… Нежно, заботливо,– Прости меня… Я такой, какой есть… Урод… Порождение ненависти и пустоты… Теперь, когда картина сложилась, все стало ясно… Но знай точно, я бы никогда не причинил тебе вреда… Просто пугал… Злился на тебя… Но… Когда взял тебя тогда силой, понял, что не смогу тебя держать… Что отпущу к нему…

Иштар положила руку на щетину мужчины.

–Я тоже хотела тебя любить… Очень сильно хотела, Лу…

–Я знаю…– ответил он и поцеловал ее пальцы, перехватив руку.-Иди, Таша… Будь счастлива с ним… Иди, пока он не почернел от ревности, дурачина… Вернее, в твоем случае- посинел… Я знаю, ты смотрела на меня и пыталась отыскать его… Может быть, есть хоть что-то микроскопическое во мне, что тебе когда-нибудь захочется отыскать и в нем… Я был бы чертовски рад такой перспективе, до злорадства,– его губы растянулись в такой знакомой ей, слегка высокомерной усмешке.

Она улыбнулась, подавляя слезы. Но ее глаза все равно блестели.

–Будь счастлив ты тоже, Лу… Заклинаю… Будь счастлив…

Иштар вышла. Луэй стоял неподвижно еще несколько минут, после чего вторая дверь отварилась и в комнате оказался Туарег.

–Пришел позлорадствовать?-спросил Лу, не поворачивая головы.

–Пришел забрать тебя… Отец дает тебе право сегодня же покинуть страну… Забирай мой дом на Канарах… Живи там, сколько хочешь… Пока не подберешь себе место… Пару лет пройдет- он оттает и вернешься… Не переживай…

–Иди в задницу, Кассум… В твой дом? Каждый день засыпать и просыпаться там, где ты трахал мою на тот момент законную жену?… Пошел ты… Жрать ужасно хочется вообще-то… Пусть охрана меня заберет… Нет никакого желания с тобой говорить…

Уже на выходе он повернулся к Белькасему, тыкнул его в грудь.

–Сделай ее счастливой, понял? Она заслужила счастья…

–Сделаю… Обещаю…-ответил тихо Белькасем.

Мгновение- колебания нерешительности в каждом из них- и все-таки что-то внутри, сдерживающее, накапливающее обиды, как плотина, прорвалось… Они порывисто обнялись по-братски, похлопав друг друга по спине.

–Что будет с матерью?-спросил тихо Луэй,– мне жаль, Белькасем… Жаль твою мать… И очень больно и стыдно за свою…

– Ты ни в чем не виноват, Лу… Не знаю, будь жива моя мать, я бы тоже пошел на все, чтобы защитить ее, если бы даже она совершила что-то ужасное… В этом главная сила любви- она заставляет прощать нас все и всему находить оправдание…Ты ведь не прикрывал… Ты предотвращал… А Мутриб… Мутриб та еще скотина… За то, что он осмелился украсть Ташу, я бы сам прострелил его башку… Я позабочусь о том, чтобы Ваад достойно смогла принять свое наказание, да и не думаю, что Кадаф будет слишком суров с ней… Она все-таки женщина…

–Женщина,– усмехнулся Лу,– вон, какую лекцию нам всем прочитала сегодня Иштар на эту тему… Не стоит недооценивать женщин, разве не так считают туареги?

–Я ведь не только туарег, Луэй, я ведь еще и Кадаф.

Они снова посмотрели друг на друга такими проникновенными, глубокими глазами… Такими похожими глазами… И, наконец, расстались…

Глава 30

Спустя два месяца.

Сахара

Она стояла на балконе, вдыхая, или как говорят эстеты, слушая ароматы цветов и густой растительности, здесь, в щедрости оазиса ощущавшиеся, как нигде, своей глубиной и полнотой. Верблюды могут почувствовать живительный источник на расстоянии даже 60 километров… Говорят, в кочевниках тоже есть такой ген- чувствовать воду на расстоянии… Там, впереди раскинулась бесконечность линии горизонта, уводящая в неизвестность… А главная неизвестность пустыни- это тайна воды… Найдешь заветный колодец – будешь жить ты и твой верблюд. Не сможешь- быть тебе погребенным под великими песками…

Она бы снова смотрела на их молчаливый, безмятежный танец, если бы сейчас был день… Иногда она уходила к эргу, вслушиваться в пугающий и первобытный, словно исходящий от самого ядра Земли, гул песков… Странное, фатальное зрелище… Шепот судьбы, стон времен, дыхание неизбежности предначертанного… «Песок не только в пустыне, он в голове кочевников»,– так говорили ее предки. И Иштар понимала, что как бы ни прельщал ее город своими удобствами и красотой, она никогда не сможет жить без этой ровной линии горизонта, где золотые тайны барханов смешиваются с голубыми мечтами неба, создавая миражи…

Но сейчас была ночь, благословенное время жителя пустыни, позволяющее ему без оглядки на смерть от беспощадного солнца поднять голову к небесам, произнести молитвы Всевышнему и полюбоваться звездными узорами- самым изысканным из всех украшений аскетичной жизни его народа, с которым по красоте мог соперничать лишь блеск глаз любимой…

Она вновь пришла спросить у ночи ответов, но слышит только ее равнодушие… Для нее теперь истинная Сахара- спасение… Зато ночи без него- пустыня…