Тубурская игра

— Там видно будет, — отмахнулся я. – Чего зря спорить. В любом случае я бы предпочел попробовать. К тому же я дал жене обещание, которое случайно оказалось могущественным Обетом Лаллориха – не умирать и не исчезать, пока не вырастут дети. То есть еще примерно сорок лет. Сэр Джуффин считает, это хорошая гарантия, и я ему верю.

— Обет Лаллориха – это действительно неплохая гарантия, — удивленно согласился Эши Харабагуд. – Не думал, что у тебя такая хорошая защита.

— А позвать на помощь ваших друзей – это отличная идея, — улыбнулся я. – Если у меня ничего не получится, пусть они нас с Кегги Клегги вытаскивают. Какая разница, одного или двоих?

Мы помолчали. Наконец Эши Харабагуд спросил:

— Очень хочешь попробовать?

— Конечно. Ужасно интересно, как все будет. И зачем я понадобился Датчуху Вахурмаху – это теперь отдельный вопрос. Если не усну в его шапке, так и не узнаю.

— Понимаю, — кивнул он. – Ладно, тогда давай, пока я снова не передумал. Этот твой обет – штука хорошая, но если я еще полчаса подумаю, усомнюсь и в нем.

— Я сам в чем угодно усомнюсь, если полчаса подумаю, — признался я. – Так что лучше и не начинать.

Взял Сонную Шапку Датчуха Вахурмаха и опять ничего не почувствовал – ни страха, ни священного трепета, ни непреодолимого желания немедленно ее надеть, ни даже какого-то особенного запаха – кроме множества ароматов, способных рассказать разве что о хранилище, где она лежала, телеге, в которой ехала, и нескольких людях, недавно державших ее в руках. Запаха Кегги Клегги, кстати, я не учуял, хотя она, по идее, спала в этой шапке сравнительно недавно, в начале зимы. Подумал: может быть, человек уходит в Вечный Сон настолько полностью, что даже запахи забирает с собой? Удивительно в таком случае, что память о нем все-таки остается. И последствия всех сделанных наяву дел.

Очень интересно.

А потом я лег на свои одеяла, надел шапку и мгновенно заснул, как в яму провалился, даже глаза толком закрыть не успел.

Но мне тогда показалось, наконец-то проснулся.

Все вдруг встало на свои места.

Я сидел на песке, среди серебристых песчаных дюн, лицом к перламутрово-белому пасмурному небу и наслаждался, вдыхая лучшую в мире смесь ароматов: влажный песок, два дождя, недавний и будущий, горькая степная трава. По привычке вспомнив свою памятку: «Я – нюхач Нумминорих Кута из Ехо...» — снисходительно усмехнулся. Как мало, оказывается, я знал о себе до сих пор. Весь этот так называемый «персональный контекст» — капля в море. Вернее, в целом океане информации, которая наконец мне открылась. Под личиной Нумминориха Куты, завороженного своими скромными способностями нюхача, вечного студента, самого бестолкового из Тайных Сыщиков, веселого мужа и не слишком строгого отца, скрывалось Я — самое могущественное существо во Вселенной, создавшее этот Мир из собственного дыхания, а потом отказавшееся от власти над своим творением, потому что власть – это неинтересно.

Я и сейчас так думаю. Когда ты беспредельно всемогущ, играть приходится в одиночку, потому что других равных тебе игроков нет. А подобное положение вещей быстро надоедает, поэтому лучше заранее придумать, кем прикинуться, когда заскучаешь.

«Можно предположить, будто сейчас я просто сплю и вижу сон, — подумал я. – А чепуха, которую я решил какое-то время полагать правдой о себе, пусть по-прежнему считается правдой. Вся дурацкая человеческая биография, включая сэра Макса, нашего с ним начальника, учителя снов и приятеля-призрака. Забавные персонажи, глупо было бы их отменять. И вся та ерунда о Вечном Сне, которую мне рассказывали, пусть тоже продолжает считаться правдой. Абсурдная нелепость, но в таком деле, чем хуже, тем лучше. Потому что сразу опять становится интересно. Как будто я – просто запутавшийся дурачок, заснувший в шапке какого-то древнего психа и позволивший сбить себя с толку. Как будто мне снова непонятно – причем сразу все. И возможно, даже опасно? Очень здорово! Именно то, что надо».

Это, как я сейчас понимаю, и спасло мою миссию от полного провала на первом же этапе. Никогда не знаешь, какая из слабостей окажется самой сильной твоей стороной. Моей опорой в Вечном Сне стали легкомысленная любовь к развлечениям и готовность сыграть в любую предложенную игру, лишь бы было интересно. Вместо того чтобы упиваться иллюзией собственного всемогущества, я тут же принялся придумывать, как бы от него не заскучать. И решил для начала заняться делом, которое в тот момент казалось мне такой же нелепой, зато забавной выдумкой, как вся предыдущая жизнь некоего Нумминориха Куты, великого, только вообразите, нюхача! Как же меня это тогда смешило, знали бы вы.