Туда, где фабрикуют облака

– Но ты и не поймешь, – после этих слов он взял меня за плечо и высвободил из цепких лап этой женщины. – А теперь, если позволишь, нам с коллегой стоит поработать.

За моей спиной Броук еще какое-то время находилась в ступоре и не осознавала происходящее, но как только мы отдалились, – сразу опомнилась и нашла себе новую жертву в лице Роуз. Не то, чтобы я желал после всего этого помочь той выбраться из такого положения – но и бросать ее на произвол судьбы мне тоже не хотелось. Останавливал меня лишь закон, которому я так беспрекословно подчинялся и который держал меня словно собаку на поводке.

Подойдя к квартире жертвы, я, наконец, решил спросить у этого человека, кто он такой, но смог произнести только:

– Неужели ты так не дорожишь своими правами, что готов вмешаться в настолько тонкие дела Республики?

Мой вопрос нисколько его не удивил и не задел, а потому он, долго не раздумывая, ответил:

– Разумеется, человек больше всего боится потерять свои права, а поскольку я и есть человек, то боюсь. Но не нужно же мне было бросать такого, как ты, на растерзание.

Я удивился честностью ответа, но старался не подавать вида.

– Так ты еще и не андройд. В таком случае за твою дерзость тебя накажут по всей строгости закона. Разве нет у тебя истинного страха?

– Но чего на самом деле мне бояться? – удивился он. – Хоть страх у меня и есть, как и у любого другого человека, но я скорее не обращаю на него внимания. Впрочем, если так хочешь, то можешь арестовать меня, – после чего он вытянул свои руки и закрыл глаза, готовый к любому повороту судьбоносных решений. Но у меня и в мыслях не было совершать нечто подобное.

– Убери, – ответил, и он открыл глаза. – Это самосуд, а я не хочу решать за Республику твою судьбу. К тому же так тобой можно слишком легко манипулировать.

– Хороша та ячейка общества, которой проще всего пользоваться, – ответил мой оппонент и оставил только одну руку вытянутой, – но она же и самая опасная. Будем знакомы – Макс Хоук.

Его предложение о дружбе я принял, пожав руку, с некоторым скептицизмом. Перед этим я незаметно от него, оглянулся по сторонам. Мои опасения на счет новичка были обоснованы и адекватны – такую манеру общения никто поощрять не собирается. Он может стать легкой мишенью для закона, когда напрямую никто не говорит о твоей виновности. А ведь он так и просился чтобы на него обратили внимание и связали.

Наконец, дверь распахнулась и тихий ужас стал потихоньку окутывать меня, заполняя каждую клеточку страхом. Меня наполняли ужасные запахи крови и чего-то протухшего или даже сгнившего. Со мной еще не случалось похожего и мне пришлось сдержать рвоту, отвернувшись в сторону.

– Скажи мне, что ты видишь? – удивительно спокойно произнес человек, чья фамилия была Хоук – Место? Или может быть действие?

Такой вопрос, привел меня в ступор. Удивительным было и то, каким образом он произнес свои слова – будто холодным лезвием провел по глотке и высмеял мою пропавшую храбрость.

– О чем ты? – переведя дух, произнес я и еще раз посмотрел на место преступления.

Вокруг были люди, но я даже не замечал их присутствия. Завораживало меня скорее все остальное; квартира, забрызганная кровью и издающая невыносимое зловоние; разбросанные то тут, то там вещи и, наконец, сам труп. Его поза молила о прощении за нечто ужасное, совершенное еще при жизни.

– Все эти места, вещи, люди, убийства интересны тем, что в какой бы обертке они нам ни преподносились, каждый видит их по-своему. Словно они меняются окраской в зависимости от тех рук, в которые попались. К примеру, этот труп тебе противен, а мне интересен. Для многих других этот труп может значить не больше, чем камень на улице, и этот вариант не даст им никакого угрызения совести. Такая теория оценок так же абстрактна, как и наше представление о ней. Так что, возвращаясь к моему вопросу, отвечу так – сейчас это «действие», потому что мы здесь существуем, но любой другой человек со стороны просто скажет, что это место. Все относительно. Даже мы с тобой.

Я посмотрел на него еще раз, но теперь не увидел на его лице абсолютно ничего. Он как будто стал куклой со стеклянными глазами и застывшей улыбкой.

– Нам стоит начать осмотр, – с необъяснимой злостью произнес я, и мы вместе зашли внутрь.

С нами поздоровалось несколько человек, но диалог мы ни с кем затевать не стали. Первым делом покрыли свои руки специальной жидкостью, чтобы не оставлять следов своего присутствия, ну а позже прикрепили прозрачные пластинки от всех запахов рядом с носом.

– Если ты на таком задании впервые, то знай – можно легко растеряться и начать ходить кругами, – я сразу решил дать совет новичку.

Но Макс даже не подал виду, что недоволен нравоучениями и вместо агрессивного ответа, просто сказал:

– Какой же тогда смысл быть правым если при этом ты не совершаешь ошибки?