Туда! И надеюсь, обратно...(СИ)

Горько усмехаясь (в последнее время только этим и занимаюсь, выдавить из себя даже хилую нормальную улыбку не получается) качаю головой и с удивлением замечаю, как нечто внутри меня затаило дыхание и сжимается в предвкушении чего-то.

Ах, да… Сердце жаждет хотя бы краем глаза зацепить силуэт Пита, который по всем законам должен скоро прийти сюда вместе с командой профи (Ну хоть что-то в этом непонятном непостоянном мире должно быть так, как задумано!) Если честно, не думала, что мне будет так не хватать этого голубоглазого зануды тем более, что еще и суток не прошло с тех пор как мы виделись в последний раз, но… А может, мне просто не достает общения. Удивительно, всю жизнь мечтала об уединении, ведь даже в своей комнате мне очень редко удавалось создать атмосферу покоя, потому что дверь, которую я каждый раз с таким удовольствием захлопываю перед мордочкой моей любимой сестренки (увижусь ли я с ней когда-нибудь?), не часто увидишь в предназначенном для нее проеме по вине все той же вышеупомянутой особы. А теперь мне хочется общения, не подразумевающее под собой переругивания с источающими ненависть трибутами и будущими трупами, один из которых в данный момент пытается своеобразно надышаться перед смертью, тем более что времени у неё более чем достаточно.

Проходит не меньше часа, а может мне так просто кажется, прежде чем вдалеке раздается шум и противный, до того уж одновременно легкомысленный и кровожадный смех, как можно такое в себе сочетать? Наверное, так же как сопереживание и легкий цинизм, испытываемые мной к несчастной девочке. Да уж… В чужом глазу соринку не замечаем, а в своем булыжник прячем за пазухой. Где-то я уже это слышала…

Размышления прервал дикий пронизывающий тело от самого лба до пяток и обратно визг. И металлический привкус во рту — это не для красного словца, это для факта, видимо я машинально прикусила губу, как это со мной обычно бывает, когда я сильно нервничаю. Не успела я как следует насладиться сосной, иголками которой пыталась избавиться от смертоносного привкуса, а подо мной один за другим прошли профи. Я перестаю есть хвою и начинаю вычерчивать наконечниками зеленых копий звездочки на своих щеках… Не знаю какой мотив я преследую, предаваясь этому безумно увлекательного занятию… То ли надеюсь, что они сработают, как оберег, то ли как пентаграммы, способные вызвать кого-нибудь по страшнее, кто уничтожит всех вокруг, то ли уже вконец отчаялась (самое время — один из трибутов слегка приподнял голову) и пытаюсь написать завещание, но пока ничего толкового кроме звездочек на ум не приходит…

— Ну вот, нас уже тринадцать… — посмеивается Диадема, застывая на небольшой поляне, невдалеке от моего, пока не разоблаченного — и это несказанно радует, укрытия.

— Самое интересное еще впереди…

А это чей голос? Марвел? А может тот, который из четвертого, если его не пришибли, конечно… Блин, я забыла кто там у них должен быть.

— Только…

Диадема…

— Пора бы им из пушки стрельнуть.

Марвел…

— А может она жива?

Катон…

— Не может этого быть, я её сам заколол!

Мирта…

— Но вдруг…

Кассандра…

— Почему тогда не стреляют?

Парня из четвёртого быть не должно…

— Кто-то должен пойти и убедиться, что дело сделано…

Точно! Я же сама видела его портрет сегодня…

— Я же сказал!

Остается только…

— Мы только зря тратим время! Пойду добью ее, и двигаем дальше!

Пит.

Такой привычный, не побоюсь этого слова — родной голос и такие непривычные, жестокие интонации… И все-равно я рада, что с ним все в порядке…

— Ну давай, женишок, сходи проверь.

…главное — не обращать внимания на то, что он сейчас идет убивать девочку, которая уже никогда не сможет согреться… Так, не плакать, ни в коем случае нельзя плакать. Надо успокоиться и сосредоточится на дыхании.

— Почему бы нам его не прикончить?

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

— Сейчас, зачем откладывать?

Я спокойна, как пятка Старика Хоттабыча.

— Да пусть себе таскается.

Я от бабушки ушел, я от бабушки ушел…

— Чем плохо?

Вокруг мои подружки — пиявки и лягушки…

— Может, пригодится еще.

Пощади меня, Иван Царевич, я тебе еще пригожусь…

— Видал, как с ножом управляется?

А яичко-то не простое, а золотое…

— К тому же с ним мы быстрее выйдем на нее…

Это они про ту неё, у которой начнется истерика, между прочим третья по счету, если мне не изменяет память, да? — пугливо пискнуло подсознание, в то время как само сознание, хорошо, что не в голос, напевало: «А нам все равно, а нам все равно! Хоть боимся мы волка и сову!»

— Думаешь, она повелась на его сопливую сказочку про любовь?

Восточные сказки, зачем ты мне строишь глазки, манишь, дурманишь, зовёшь пойти с тобой…

— Еще бы… Она же больная на всю голову! И другие части тела!

И мне плевать, если я заболею, я сам себе поставить банки сумею!

— Ага… Читает шизофренические стихи, ест розы… Чокнутая…

Любовь одна виновата, лишь любовь во всём виновата, лишь любовь всегда виноват! То-то и оно, то-то и оно!

— Знать бы как она умудрилась получить двенадцать баллов…

Птица-говорун отличается умом и сообразительностью! Умом и сообразительностью, а не болтливостью и отсутствием инстинкта самосохранения!