Туда! И надеюсь, обратно...(СИ)

Автоматически метаю в противника неизвестно откуда взявшееся в руки лезвие. Не успеваю уследить за тем попала я в противника или нет, как ощущаю ледяную сталь у своего горла. Мирта. Страх дикий неосознанный усиливается в несколько раз и не только отводит руку с ножом, но и вонзает его в горло перекошенной от ненависти девушки. Она падает, пытаясь удержать рвущуюся во все стороны кровь, а я бегу. Не знаю зачем. Не знаю куда. Просто бегу. До самого конца коридора. Открываю дверь и опять принимаюсь бежать, но возникает преграда в виде вооруженного ножом для хлеба парня (наверное, трибута, но я не уверена), который принимается этим ножом пилить мне руку, приговаривая «я выиграю, выиграю, обязательно». С отвращением вырываю у него из рук оружие и всаживаю в его глаз. Бегу дальше. Забегаю в следующую комнату и снова кого-то убиваю. Дальше, дальше, третья, четвертая, пятая… Бегу пока не оказываюсь в последней тупиковой спальне. В центре на помятой, пахнущей плесенью кровати сидит какая-то подрагивающая захлебывающаяся слезами девочка. Хочу подойти и обнять её успокоить, но руки сами собой обхватывают легкую головку и молниеносно поворачиваю. Слышу хруст и с ужасом…

— Китнисс… Китнисс!

— А?

— Ты заснула.

Оглядываюсь, передергивая плечами, сбрасывая с себя тяжелое покрывало противного сна, и осознаю, что я в планолете, плечо ноет от внедренного туда следящего устройства, а передо мной стоит встревоженный, пытающийся скрыть эту тревогу Цинна.

— Все в порядке?

Проглатываю горький комок нервов и неуверенно киваю, принимая протянутую мне руку.

— Может, тебе все-таки не стоит есть? — с сомнением протягивает стилист, посматривая на зеленоватую, прям под цвет блузки, меня, уже полностью приготовленную к арене.

— Я буду кушать, — упрямо заявляю я, зачерпывая не очень аппетитный на вид суп. — Даже заключенных перед казнью кормят, чем я хуже? — Принюхиваюсь, отодвигаю тарелку подальше и, наколов на вилку кусок мяса, отправляю его в рот, где тщательно пережевываю, сдерживая рвотные порывы.

— Ничем, — соглашается мужчина и молча наблюдает за тем как я пусть медленно, но целеустремленно и безжалостно расправляюсь с рагу.

После того, как еда заканчивается, челюсть продолжает упорно работать, постукивая зубами и стирая бедную ни в чем неповинную эмаль.

И когда раздается сигнал, извещающий о том, что пора отправляться на бойню, я, к удивлению своему, испытываю облегчение, огражденное от абсолютной апатией тонкой пленкой.

Становлюсь на клетчатый металлический диск и смотрю на Цинну в ожидании последних наставлений.

— Помни, что сказал Хеймитч.

«Прощай, Китнисс» - вот, что мне сказал Хеймитч.

— Беги и ищи воду. Дальше действуй по обстановке. — Я киваю. — И ещё кое-что. Чтобы тебе ни сказали, чтобы ты сама ни думала. Я в тебя верю.

— Правда? — к краешкам глаз прокрадываются слезы.

— Правда.

Он наклоняется и целует меня в лоб.

— Удачи, Огненная Китнисс.

Перед нами вырастает прозрачная преграда. Я в последний раз впечатываю в память ободряющее лицо Цинны и погружаюсь во тьму. Три, два, один. В глаза ударяют резкие солнечные лучи, одновременно с тем, как в ноздри прошмыгивает свежий теплый ветерок.

Стараюсь скорее проморгаться, чтобы оглядеть окрестности и…

— Леди и джентльмены, семьдесят четвертые Голодные игры объявляются открытыми! — разносится по всей арене голос Клавдия Темплсмита, одновременно с тем как я потрясенно выдыхаю:

— Какого ёжика? ..

====== Часть II. Игры. I ======

Везение — мое второе имя.

А первое, кстати, Не.

Терри Пратчетт

Я бегу. Не знаю куда, не знаю зачем, просто бегу.

Ощущение дежавю впивается в пятки и ползет от них прямиком в горло, а может и дальше, не знаю, оно успевает прокрасться только до коленок, когда я вспоминаю — мне это снилось! Почему-то хочется рассмеяться, но я не смеюсь, потому как это чревато неприятными последствиями в виде сбитого дыхания и горящих легких. И так-то бежать неудобно с двумя рюкзаками за спиной, удочкой в руках и железной банкой неизвестного содержимого в зубах.

Откуда у меня все это?! Ответом на это служит фиолетовая дымка тумана, застилающая черепную коробку со всем её содержимым. Нет, мне на самом деле интересно, когда я успела настолько обогатиться.

Ещё и в попу что-то впивается…

Нет, надо срочно воскрешать в памяти последние полчаса своей излишне насыщенной жизни, а то вдруг я кого-то умудрилась укокошить.

Внутренний голос услужливо поддакнул: «И вправду, ты же во сне уже семерых убила, чего тебе стоит восьмого убить наяву!»

И хотя я хихикнула, чуть не выплюнув баночку, мне было ни фига не смешно. Потому что убить человека это… Так, успокаиваемся и начинаем сначала.