Тугая струна

– Хорошо, хорошо, я не слепой. Вы же и твердите нам, что осторожность не помешает. Чего это вы вдруг Джеко Вэнсом заинтересовались? Он… позвольте, да: уже лет семнадцать или восемнадцать как здесь не живет.

– Может быть, вы разрешите мне зайти и перекинуться с вами парой слов? – говоря так, Саймон почти надеялся, что старик прогонит его прочь.

– Что ж, пожалуй, – Адамс распахнул дверь и отступил назад, давая Саймону войти.

Еще по пути в гостиную Саймон успел уловить исходивший от старика запах мочи и лежалых сухарей. К его удивлению, комната оказалась безупречно чистой. На экране огромного телевизора ни следа пыли, на отделанных кружевом подлокотниках кресел ни пятнышка. В ряд на каминной полке, аключенные в рамки и под безукоризненно чистыми стеклами, выстроились фотографии. Харольд Адамс был прав. В помощи «по хозяйству» он действительно не нуждался.

Саймон подождал, пока старик устроится в своем кресле, потом сел сам.

– Я тут один остался,-с гордостью сказал Адаме. – Когда мы приехали сюда в сорок седьмом, здесь, на этой улице, все были как одна большая семья. Каждый был в курсе дел каждого и, как во всякой семье, все непрерывно ссорились. Впрочем, сейчас, когда никто никого не знает, ссорятся точно так же.

Он усмехнулся, а Саймон подумал, что его лицо сильно смахивает на череп хищной птицы с уцелевшими глазами.

– Надо думать. Итак, вы хорошо знали семейство Вэнсов?

Адаме хихикнул:

– Семейство! Одно название. Его отец говорил о себе, что он инженер, но, насколько я могу судить, это был для него лишь предлог без зазрения совести неделями не казать носа домой. Заметьте, я бы не удивился, если бы мне сказали, что он неплохо зарабатывает. Поверьте, он всегда был одет лучше всех на нашей улице. Но на дом и на жену с ребенком тратил лишь самый минимум.

– А она что собой представляла?

– Сумасшедшая. Для паренька у нее никогда не было времени, даже когда он был совсем грудной. Она вставляла его в коляске за дверь и держала там часами. Иногда даже забывала занести его в дом, когда начинался дождь, и тогда моей Джоан или еще кому-нибудь из женщин приходилось стучаться к ней в дверь. Моя Джоан, бывало, говорила, что она к обеду иной раз все еще в ночной рубашке расхаживала.

– Она пила?

– Никогда об этом не слышал, нет. Просто не любила она своего ребенка. Думаю, он ей мешал. Когда он подрос, она разрешала ему гонять по улицам, а когда люди приходили и жаловались, напускалась на него. Не знаю, что уж там у них происходило за запертыми дверями, но иногда слышно было, как ребенок орал благим матом. Вот оно и сказалось.

– Что вы имеете в виду?

– Отвратительный был парень этот Джеко Вэнс. Мне наплевать, что бы они там ни говорили про то, какой он герой и спортсмен. Такого мерзкого характера не найти было на милю кругом. Да, когда ему что-то нужно, он мог быть сущим ангелом. Все женщины тут прыгали перед ним на задних лапках. Совали ему сладости, пускали смотреть телевизор, когда мать выставляла его на улицу.

Адамс явно получал удовольствие. Саймон подумал, что нечасто ему теперь выдается случай вдоволь посплетничать. Он наверняка собрался извлечь из этого максимум возможного.

– Но у вас было о нем свое мнение?

Адамс снова хихикнул.

– Я знал обо всем, что происходило на нашей улице. Однажды я поймал этого маленького мерзавца Вэнса за гаражами, что возле Булмер-стрит. Он держал кошку за шиворот так, чтобы она не могла его оцарапать. Когда я вышел из-за угла, он как раз макал ее хвост в банку с бензином. А рядом на земле лежал спичечный коробок. – Короткая многозначительная пауза. – Я велел ему отпустить кошку и как следует надрал задницу. Впрочем, не думаю, что я его остановил. Кошки тут постоянно пропадали. Люди говорили разное. У меня же были свои мысли на этот счет.

– Вы совершенно правы, законченный мерзавец.

Это было настолько хорошо, что даже не верилось. Слишком уж много времени Саймон провел за книгами, готовясь к стажировке в Лидсе, чтобы не узнать хрестоматийных признаков психического отклонения. Об истязаниях животных в детстве написано во всех учебниках. А этот человек знал об этом из первых рук. Да ищи Саймон неделями, он и то не нашел бы лучшего источника.

– Настоящий бандит, вот кто он такой был. Всегда лез к младшим, подбивал их на опасные шалости, чтоб те поранились, но сам никого из них никогда и пальцем не тронул. Подстраивал пакость, а потом стоял рядом и смотрел. Мы с Джоан радовались, что наши двое к тому времени выросли и уехали. А когда у нас появились внуки, Вэнс уже знал, что может кидать это идиотское копье дальше всех. Его редко стало видно, ну оно и к лучшему.

– Мало кто скажет об этом человеке дурное слово, – осторожно заметил Саймон. – Кое-кому он спас жизнь, и с этим не поспоришь. Он много делает для благотворительности. И тратит свое свободное время на безнадежно больных.

Лицо Адамса сморщилось, что должно было означать усмешку.