Тухлые аплодисменты

— Неудачницы, — пробормотал я. Уж эти точно не конкуренты нашему Бурундучку.

Я обернулся и увидел, как Финмен и Кренч волокут его к сцене.

— Вот он! Наша звезда! Считай, ты уже победил! — завопил я.

Бурундука трясло. Зубы громко стучали. Глаза вылезли из орбит.

— Ну чего ты? — Я положил руку ему на плечо.

— Я… я… я… хочу к маме! — пробормотал Бурундук, тут же прикусил язык и замолчал.

— Где его гитара? — спросил я Финмена и Кренча.

Финмен хлопнул себя по лбу:

— О блин! Мы её забыли!

— Тогда бегом за ней! — рявкнул я. — Какая из Бурундука звезда, когда он без гитары?

Они снова бросились в общежитие.

Бурундук тотчас попытался сбежать, но я сбил его с ног, повалил на пол и сел сверху. От Берни Б. не убежишь.

На сцену вышел ансамбль Милого дома. Уэс раскачивался и выдувал из своего саксофона проникновенную мелодию. Все стали хлопать в ритм.

Вдруг я услышал треск. Из барабанной установки Шермана посыпались искры. Шерман завопил и подскочил чуть не на метр.

Его установку закоротило!

— Вам конец, — довольно пробормотал я.

Но не тут-то было. Уэс продолжал играть.

Публика аплодировала. И громко кричала. А когда песня закончилась, их ансамблю стали хлопать стоя. Миссис Заводилка полчаса не могла успокоить очумевших от радости школьников.

— Ерунда, Бурундук. Не боись! — утешил я друга, сидя на нём верхом. — Стоит тебе заиграть, и все поймут, что Уэс тебе и в подмётки не годится.

Финмен и Кренч примчались с гитарой. Я поднял Бурундука на ноги, повесил ему через плечо гитару и вытолкнул на сцену.

— Иди, друг! Ты лучше всех! Ты просто супер!

Дрожащий Бурундук вышел на середину сцены. Коленки у него так тряслись, что можно было подумать, он танцует.

Я уселся рядом с Финменом и Кренчем.

— Вот он, наш победитель. Сейчас увидите, что будет.

Глава 17 БЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е…

— Веселее, Бурундук! — закричала миссис Заводилка. — У звезды должна быть звёздная улыбка!

Но никакой улыбки — ни звёздной, ни обыкновенной — мы так и не увидели. Только зубы у Бурундука застучали громче.

Он взялся за гитару. Посмотрел в зал.

— Давай, давай! — подбадривал я. — Зажигай!

Бурундук стал озираться по сторонам:

— А г-где мой ш-шкаф?

Миссис Заводилка страшно удивилась:

— Шкаф?

— Нет здесь никакого шкафа! — завопил я. — Играй! Покажи им! Рок-н-ролл жив!

У Бурундука округлились глаза.

— Нет шкафа?

— Начинай, — сказала миссис Заводилка. — Помни: публика не любит ждать!

— Но… но… — Бурундук покосился на меня. — Я могу играть только в шкафу!

— Возьми себя в руки, Бурундук! Пусть все увидят, на что ты способен!

Он снова растерянно огляделся.

— Так шкафа нет? — В горле у него что-то булькнуло. — Берни, спаси! Меня тошнит. Меня сейчас вырвет!

Я вскочил, но не успел ничего сделать.

Бурундук перегнулся через свою гитару и… весь его завтрак оказался на сцене.

Я помог ему спуститься в зал, по дороге одарил миссис Заводилку своей ослепительной улыбкой и сказал:

— Он просто испугался. Первый раз на сцене. Такое бывает. Но в следующий раз всё будет отлично, вот увидите.

Бе-е-е-е-е-е-е-е

Видимо, на сцене оказался ещё не весь завтрак Бурундучка. Кое-что осталось и для зала.

Мне конец! КОНЕЦ!

Глава 18 РОМАНТИЧЕСКАЯ ПЕСНЯ

На следующий день возле библиотеки я случайно встретил Юлию-Августу. Она хитро улыбнулась, глаза сверкнули.

— Жаль, что мы с Уэсом не можем взять тебя на концерт группы «О-па». Но я передам от тебя привет сёстрам, когда мы будем с ними болтать за кулисами.

Ну зачем она меня мучает? Она же моя девушка. Или она этого не понимает?

— Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, — ответил я. — Берни Б. не сдаётся до последнего. Мы всё равно победим.

— Ага. Как же — победите! Ваш Бурундук только и умеет, что пачкать сцену.

— Ну и что? В Тухлом общежитии много и других талантливых парней. Надо только хорошенько поискать.

И я пошёл их искать. Я созвал всех ребят в гостиную. Моему отчаянию не было предела. Надо срочно найти какой-нибудь талантище. Ведь конкурс уже завтра!

— Может, вы с Кренчем и Бельцером исполните ваш номер? — предложил я Финмену. — Ну, этот, «Три урода». Было забавно. Честно. Я просто умирал со смеху.

— Не-ет, — протянул Финмен. — Ты мои синяки видел? Медсестра Цианида наклеила на меня двенадцать пластырей!

— А я до сих пор плохо вижу, — пожаловался Кренч. — Он же чуть не выковырял мой глаз!

— И я весь в ссадинах! — заныл Бельцер. — Умоляем тебя, Берни. Мы не выдержим такого ещё раз!

— Ну вы даёте! Не можете чуть-чуть потерпеть ради общежития!

Но было уже ясно: их не уломаешь. Я оглядел собравшихся.

— Так, есть тут ещё талантливые?

Вперёд вышел мальчик с первого этажа — Мэйсон Диксон.

— Я могу пробулькать все песни Хилари Дафф.

— Круто! — обрадовался я. — Отойдите все. Освободите ему место. Посмотрим, что он умеет.

Мейсон набрал в рот воды и начал булькать, как будто полощет горло. Всё было ничего, пока он не подавился. Потом ещё раз. Итого, дважды за две минуты, причём второй раз случайно проглотил всю воду.

— Следующий! — крикнул я. — Таланты, вперёд! Где ещё таланты?