Тульский детектив III. Пропавшие винтовки

– Пока рано думать, у нас мало информации. Соберем её и тогда уже увидим, кто из них ближе к истине. Другого пути у нас нет. Поеду – ка я к генералу Бестужеву-Рюмину поговорить. Тайно тут ничего не выяснить, нужны допросы и обыски, пока ещё есть время и можно следы найти. А ты давай Олениной занимайся.

4.

Сухонький, но ещё далеко не старый, нотариус с любопытством смотрел на сидящего напротив Трегубова, который с завистью изучал огромный шкаф, набитый книгами, расположенный напротив окна.

– Анна Андреевна Оленина, как же, как же, весьма хорошо знаком. Но с чего такой интерес к её персоне? – спросил нотариус, потирая руки с высохшей кожей и выпуклыми линиями вен.

– Вынужден Вас огорчить: Анну Андреевну нашли мертвой, – ответил Иван.

– И раз Вы здесь, то, значит, смерть насильственная, и Вы хотите знать, кто наследник?

– Вы очень проницательны, – подтвердил догадку нотариуса Трегубов.

– Знаете, даже не удивлён, должен заметить.

– Это почему же?

– По манерам поведения Анны Андреевны – весьма оригинальная особа.

– В чём же это выражалось?

– Касательно меня в том, что мы с ней почти еженедельно переписывали завещание, – нотариус откинулся в кресле.

– К чему так часто? – удивился урядник.

– Очевидно, что у Анны Андреевны каждую неделю менялось настроение в отношении окружавших её лиц, и это сказывалось на упоминании оных в завещании.

– Ага, – переспросил Иван, – то есть, она каждую неделю кого-то удаляла, а кого-то добавляла?

– Вы правильно поняли, – едва заметно, только уголками губ, улыбнулся нотариус. – И хочу заметить, что не делала из этого никакой тайны.

– Подождите – подождите, Вы хотите сказать, что все знали о завещании и его еженедельных изменениях? – поразился Иван.

– Я же говорю: занятная особа была. Как перепишет завещание, начинает всем рассказывать, кто, что получит, а кто не получит ничего.

– Но зачем?!

– Кто знает? – пожал плечами нотариус. – Мне кажется, это придавало её жизни некий колорит. Изюминку.

– А как же наследники воспринимали всё это?

– Не могу сказать, могу только догадываться, учитывая, что состояние у Олениной немалое. Представьте себе, что сегодня Вам оставили деньги, имение, а на следующей неделе это всё переписали на другого родственника.

– И так постоянно? – протянул Иван.

– И так постоянно, – подтвердил нотариус.

Иван задумался, представляя себе наследников. Вот причина, по которой её не любили родственники, как это заметил лакей Павел.

– И какой же последний вариант? Можете посмотреть? Кто из родных сейчас присутствует в завещании? – Трегубов достал список, чтобы сделать в нём отметки.

– Зачем смотреть. Завещание Олениной я переделывал столько раз, что помню его наизусть. Сейчас, кстати, я бы сказал, что последний вариант – уникальный вариант завещания.

– Что Вы имеете ввиду?

– То, что в нём упомянуты все родственники, включая незаконнорожденного сына Оленина.

– Поразительно! Никто не был вычеркнут в этот раз?

– Именно. Очевидно, у Анны Андреевны выдалась хорошая неделя. Она даже в первый раз добавила в завещание Миронова.

– Миронова? Кто это? – спросил полицейский. – У меня нет в списке такого родственника.

– 

Павел Миронов, слуга её, такой – с влажными глазами навыкате. В последнее время она всегда с ним приходила ко мне.

Возвращаясь в полицию, Трегубов размышлял о том, что узнал от нотариуса и вспоминал допрос Павла. К Анне Андреевне хорошо относился только он. Не мудрено, если она стравливала остальных всех друг с другом. Как понял нотариуса урядник, именно это было изюминкой жизни вдовы. Однако сейчас, когда в завещании опять упомянуты все родственники, каждый из них мог иметь мотив, если это убийство, конечно. Причём в текущей ситуации, потенциальный убийца мог подумать так: «Ага, меня, наконец, снова внесли в завещание, нужно не упустить возможность, пока снова не вычеркнули». Иван задумчиво покачал головой: «Надо же, так опрометчиво буквально заставлять окружающих людей желать тебе смерти! И это называется «колорит жизни»?» Тут Ивану пришла в голову другая мысль: «Этот Павлик… За какие такие заслуги перед «замечательной женщиной» попал в завещание?»

– Ваня!

Этот возглас на перекрестке Нижне-Дворянской и Киевской вернул Трегубова к действительности. Он оглянулся и увидел перед собой элегантно одетую, ещё достаточно молодо выглядящую матушку Коли Канарейкина, его одноклассника по тульской мужской гимназии, который сейчас учился в Московском университете.

– Здравствуйте, Елена Семёновна. Как поживаете?

– Спасибо, Ваня, хорошо. Вот решила выйти сама за покупками.

Иван бросил мимолетный взгляд на служанку с сумками, стоящую поодаль, и подошел к Елене Семёновне, понимая, что быстро улизнуть уже не получиться.

– А как Вы, Ваня? Кстати, не хотите зайти к нам? Время обеденное.

– Нет, спасибо, Елена Семёновна, служба, – отказался Иван, в ужасе вспомнив, сколько пришлось съесть в прошлый раз в такой ситуации.

– Как жаль! – искренне расстроилась женщина. – Ну, может, в следующий раз, когда Коля приедет.

– А когда он приедет? – заинтересовался Иван.