Тульский детектив

– Не знаю почему все считали Митю моим женихом. Я и он? Право слово, просто смешно так думать! Может, сам Митя так и думал, но я не давала ему повода. В детстве, когда их семья приезжала к нам в гости, ему поручали, как более взрослому, следить за мной в саду, пока настоящие взрослые были заняты своими беседами. Может, поэтому он начал считать себя моим женихом и постепенно привык к этому? Но теперь этого уже не узнать, правда? – Мглевская пожала плечами, посмотрев на Столбова.

– Я правильно понимаю, Вы говорите, что он не был Вашим женихом?

– Абсолютно правильно! И никогда не был! С чего бы? Кто вообще всё это выдумал и распускает эти слухи, скажите мне на милость?

– Тем не менее, он сам так считал, Вы только что мне подтвердили. И мне сказали, что он приезжал сюда, к Вам, заявлять о своих правах.

– Приезжал, – после короткого раздумья признала Мария Александровна, – только сама я с ним не виделась. С ним общался мой папенька, он умеет вести такие беседы, после чего Митя нам не докучал более.

– А где Ваш батюшка сейчас? – поинтересовался пристав.

– В Петербурге, конечно, – изумленная таким вопросом, ответила Мглевская, хотя для Ильи Петровича это совсем не было очевидно.

– Но капитан начал, как Вы сказали, докучать Торотынскому?

– Да, – девушка скривила губы, – но я хорошо знаю Митю, вернее, знала, поэтому попросила Мишу не реагировать на его выходки.

– Почему?

– Потому что Митя не мог долго заниматься чем-то одним, даже докучать кому-то или представлять в своем воображении, что именно я – его суженая. Он даже в армии долго не продержался. Хотя, кажется, имел награды за храбрость.

– Какой он вообще был? И почему он не продержался в армии? Поясните, пожалуйста.

– Какой он был? Пустой, легкомысленный – ответила Мглевская, и Столбову в первый раз послышались какие-то эмоции в голосе девушки. – Неглупый, совершенно неглупый, но пустой.

– Извините, немного Вас не понимаю? Как это «пустой»?

– Он был задира и пустомеля, любил подраться ещё с детства. Его слова ничего не стоили. Он легко давал обещания и тут же про них забывал. Внутри человека обычно скрыта его натура, а Митя будто был весь на поверхности, будто внутри и не было ничего. Я думаю, из-за этого и возникали у него проблемы в жизни, вот и из полка его выгнали. Впрочем, это его ничему не научило.

– Выгнали? За что?

– Не знаю точно, как это у них называется, у военных, отставка или отпуск. Короче, его убрали с глаз долой, когда он убил сослуживца на дуэли.

– Какова была причина дуэли, не знаете?

– Вроде бы карточный долг, но утверждать не возьмусь.

– И что же, не было никаких последствий? Он просто ушёл в отставку?

– Я же говорю, подробностей не знаю. Кажется, что все знали, что это сделал он. Но доказательств не было. Вы же знаете, эти мужчины, особенно офицеры… Кодекс чести, правила дуэли и всё такое.

– Да, знаю, имел честь сам служить, – вздохнул Столбов.

– Ну, вот, тогда не мне Вам рассказывать.

– Вернемся к Михаилу. Вы предложили Торотынскому не предпринимать ничего и выжидать, пока Медведев сам не успокоится, верно?

– Конечно, подождать, пока Митя угомонится. Может даже переключит внимание с моей персоны на какую другую, более доступную особу. Да, да, я знаю это про него, он всегда был такой. Поэтому я и не понимаю, как могут моё имя с ним связывать!

– А Михаил не такой? – спросил пристав.

– Он совершенно другой, что Вы! Миша – благородный человек, настоящий дворянин и потомок знатного рода. Он папеньке нравится, потому как серьезный.

– Он к Вам посватался, и Ваш батюшка согласился?

– Да, осенью будет свадьба. Я планирую её не здесь, конечно, не в деревне, а в Петербурге.

– Подождите, подождите, – прервал Марию Александровну удивленный Столбов. – Михаил в тюрьме, Вы же в курсе? Ему предъявят обвинение, будет суд!

– Ах, бросьте Вы это, право слово. Через неделю вернется папенька и разберется со всем этим. Миша же не виноват!

– Как так «папенька разберется», не понимаю? Ваш батюшка кто, чтобы разбираться с Торотынским?

– Он тайный советник, – жеманным тоном ответила Мглевская. – У него очень большие связи при дворе.

– Я правильно Вас понял: Вы не волнуетесь за Михаила, потому как Вашему батюшке по силам вытащить его из тюрьмы? И Вы уже обдумываете свадьбу? – Илья Петрович начал сомневаться в душевном здравии собеседницы.

– Конечно, Вы всё верно поняли. Не может же он моего жениха оставить в тюрьме? Как Вы сами думаете, э…?

– Илья Петрович, – подсказал Столбов девушке.

– Да, Илья Петрович. Вы же понимаете всю ситуацию?

– А Вы, Мария Александровна, понимаете, что убит человек, и открыто судебное следствие? Как, по – Вашему, это всё прекратится? Бумаги испарятся, или капитан оживёт?

– Я не знаю как. Папенька это будет делать, – пожала плечами Мглевская. – Может, поговорит с дядей Серёжей.

– Кто такой дядя Серёжа? – живо поинтересовался Столбов.

– Сергей Петрович Ушаков, губернатор здешний. Вы разве не знаете его?

– Знаю, – проговорил Столбов, начиная представлять объем будущих проблем на службе, если они с Трегубовым не разберутся во всём на этой неделе, до приезда папеньки.