Тульский детектив

– Так не думал, что это важно. Спросил Павла Сергеевича, когда тот уходил, передать что Вам. Он сказал, не надо, мол, сам зайдёт ещё раз. Я и забыл про него в суматохе.

– Вы думаете, что господин судебный следователь взял мой отчёт без Вашего спроса? – поинтересовался Семёнов.

– А как может быть по-другому? Что там было то, можешь вспомнить своими словами?

– Зачем своими словами, у меня черновик остался, я его начистую переписал. Вы ж меня всё время ругаете за почерк и кляксы.

– Давай его сюда, – нетерпеливо попросил Столбов.

– Так дома ж он.

– Дуй домой и быстро назад с ним, – приказал Столбов.

Пока Семёнов ездил за черновиком, в полицию нагрянули жандармы из Москвы, которые собирались производить арест террористов из «Народной воли», за которыми уже установила слежку тульская полиция. Жандармы получили все вводные от Ильи Петровича, а затем ушли составлять план ареста.

Проводив жандармов, Столбов обратился к писарю:

– Белошейкин, ты уже подготовил запрос Истомину?

– А нужно было, Илья Петрович?

– Ты чем слушаешь? Или ты не хочешь, чтобы мы Трегубова вытащили из тюрьмы как можно скорее?

– А вдруг он, действительно, виноват? Вы же не знаете, что в тех бумагах.

– Не знаю. Пиши давай!

Вернулся Семёнов. Черновик был, действительно, в кляксах, исправлениях, а ещё он был смят, и в центре первого листа расползлось жирное пятно.

– Семёнов? – поднял глаза от бумаги пристав.

– Так черновик же, – смущенно отвел глаза Семёнов.

14.

Столбов уселся и начал изучать принесенные каракули. В них сокращение «ВАТ» означало Варвара Анатольевна Торотынская, урядник Семёнов обозначался заглавной буквой «Я». Некоторые вопросы дал Семёнову Столбов, а некоторые он задавал сам по ходу опроса. Илья Петрович пропустил шапку документа, вступление и приступил к чтению непосредственно самого допроса.

Я: Варвара Анатольевна, Вы являетесь женой Торотынского Алексея Константиновича?

ВАТ: Да, я ею была. Но, насколько я информирована, он давно умер, так что я – вдова.

Я: Как давно Вы с ним встречались последний раз?

ВАТ: Не помню точную дату. Перед тем как уехала из имения, много лет назад.

Я: И Вы больше не возвращались и не видели его?

ВАТ: Нет. Я не была больше за пределами Москвы.

Я: Алексей Константинович не подавал на развод? По закону он имел право подать через пять лет отсутствия супруги.

ВАТ: Я не знаю, я не в курсе этого.

Я: То есть Вы думаете, что Вы его вдова?

ВАТ: Я же уже ответила Вам, что не знаю.

Я: Бывший муж Вас не содержал?

ВАТ: Нет.

Я: Чем Вы занимаетесь? На какие доходы существуете?

ВАТ: Преподаю в женской гимназии. Вы же не расскажете им, что я была замужем, когда устроилась? Замужним женщинам нельзя преподавать.

Я: Я не уполномочен это делать, но за начальство ручаться не могу. По какой причине Вы оставили мужа?

ВАТ: Я бы не хотела к этому возвращаться. Какое это имеет значение?

Я: Позвольте решать нам, что имеет значение, а что нет. От этого зависит правосудие и судьба человека.

ВАТ: Не могу поверить, что Митя Медведев мертв, помню его совсем маленьким.

Я: Отвечайте, пожалуйста, на поставленный вопрос.

ВАТ: Хорошо, если от этого зависит судьба человека. Мой муж мне изменял, поэтому я и уехала от него.

Я: У меня другая информация: мне сказали, что это Вы совершили измену и сбежали с офицером.

ВАТ: Я знаю про эту выдумку, это он и придумал.

Я: Вы же сказали, что не возвращались больше и не уезжали из Москвы. Как Вы узнали?

ВАТ: Я получила пару писем от Шляпниковой Светланы Ивановны, она как раз тогда венчалась с нашим соседом Василием Ивановичем. Мы с ней были дружны в то время.

Я: Значит, Вы поддерживали связь с подругой, но ни разу не навестили и не связались с мужем или сыном?

ВАТ: Два письма давным-давно… Думаю, это не называется «поддерживать связь». Про мужа я Вам уже говорила.

Я: Я ещё спросил про сына. Вам не интересно было увидеть?

ВАТ: У меня нет никакого сына.

Я: Позвольте, а как же Михаил Алексеевич Торотынский, о котором я Вам говорил при встрече?

ВАТ: Это не мой сын. Он сын его любовницы.

Столбов прервался и откинулся на спинку. «Это же всё меняет, всё переворачивает с ног на голову», подумал он и с интересом продолжил чтение, продираясь сквозь дебри почерка Семёнова.

Я: То есть Вы в здравом уме утверждаете, что Михаил Алексеевич Торотынский – не Ваш сын, а сын любовницы Вашего покойного мужа Алексея Константиновича Торотынского?

ВАТ: Совершенно верно.

Я: И Вы можете назвать мне имя этой любовницы?

ВАТ: Да, это Людмила Павловна Иванова, его бывшая крепостная.

Илья Петрович снова прервался. Людмила Павловна – это мать Михаила! А он то подозревал её. Ну и история получается. Достойная пера графа Толстого.

Я: Это из-за неё Вы и уехали с этим офицером?

ВАТ: Да. Она уже жила в поместье, как прислуга, когда мы поженились. Поначалу я ничего не подозревала. Потом у неё начал расти живот. Тогда-то я и обратила на это своё внимание, стала их подозревать.

Я: Почему именно тогда подозревать? Что-то случилось? В беременности же нет ничего необычного.