Тульский детектив

– Во мне нет зависти, в отличие от Вас, ибо кто, как не завистник, может так хорошо описать это чувство. И я не стрелял в Медведева, все это видели. Стрелял Михаил.

– Это и легло в основу вашего плана с Торотынским?

– Какого ещё плана?

– Выйти сухими из воды, – Истомин повысил голос и наклонился в сторону арестованного урядника.

– Вы бредите, – фыркнул Иван.

– Конечно, вы думали, что вы такие умные, когда сговаривались. У одного был мотив, но не было возможности, а у другого, стрелявшего, якобы нет мотива. Именно поэтому вы с Торотынским и думали, что убийство сойдёт с рук.

– Это всё бездоказательные фантазии, – огрызнулся Трегубов на давление со стороны следователя.

– Но и это не всё! – продолжал наращивать градус напряжения Павел Сергеевич, – Вы обаяли этого старого дурачка Столбова, который всегда хотел иметь такого сына – умного, образованного, – чтобы передать ему свой опыт. Вы вошли к нему в доверие, и этот простофиля купился. Теперь Вы могли контролировать ход расследования и, при необходимости, корректировать его в свою пользу. Не так ли?

– Что за гнусные инсинуации! – Трегубов в негодовании вскочил на ноги.

– Садитесь, садитесь уже, – спокойно предложил Истомин. Ни один мускул не дрогнул на его лице, в отличие от откровенно испугавшегося помощника, – садитесь, Вы же разумный человек. Или позвать охрану?

Трегубов успокоился и сел. Он поправил одежду, сложил руки на груди и закинул ногу на ногу, всем видом давая понять: говорите, говорите, а мне всё равно.

– И правильно, – одобрил судебный пристав. – Вы так старались выгородить этого Торотынского, что это выглядело подозрительно.

– Что тут подозрительного? Он мой друг. Вам знакомо такое понятие?

– Да, такой друг, что можно многое доверить. Сделать соучастником. Одному другу нужны деньги капитана, другому – невеста капитана. Признаюсь, план у вас был недурной. Вы только не учли в нём Павла Сергеевича Истомина, который насквозь видит таких прохвостов.

– Повторюсь, что не желаю слушать Ваши фантазии и оскорбления, – сказал Иван, смотря на что-то в зарешеченное окно.

– Послушайте, Трегубов, – внезапно тон судебного следователя сменился на дружелюбный, – зачем Вам губить себя? Вы же ещё молодой человек, тем более, стреляли не Вы. Ну отсидите несколько лет, потом выйдете и ещё сможете устроить свою жизнь. Просто скажите, что это план Торотынского, он придумал, и он стрелял, он и будет отвечать по всей строгости.

Иван повернул голову и с удивлением посмотрел на Истомина, а тот продолжал:

– Смотрите, у Вас сейчас есть эта возможность. А потом не будет, потом я пойду с таким же предложением к Торотынскому, и если он согласится мне помочь, то вся тяжесть преступления ляжет уже на Вас. Подумайте над этим, молодой человек.

– Не согласится он! – отрезал Иван.

– Почему? Я угадал? Он и есть организатор?

– Какой такой организатор?! Он невиновен!

– То есть виновны только Вы! Это Вы подложили ему заряженное ружье? – яростно повышая голос, спросил Истомин.

– Мы оба невиновны, поэтому сказать Вам нам нечего!

– Смотрите, Трегубов, не перехитрите сами себя. Примите моё предложение, пока можете.

– У Вас нет никаких доказательств сговора, ружье выстрелило случайно.

– Вот как? У Торотынского не было злого умысла?

– Нет, не было! – почти выкрикнул Иван.

– Зачем же тогда он пригласил капитана решить спор саблями, как подобает благородным людям?

– Что? Что такое Вы несёте? Этого не может быть!

– Ещё как может, – торжественно заявил Павел Сергеевич. – Мы нашли письмо в доме Медведева, которое написал Торотынский в тот день. Он пригласил капитана сразиться на саблях, так сказать, за ценный приз в виде госпожи Мглевской.

– Не может быть! Зачем бы это ему?

– Я же уже говорил: помочь другу с деньгами и избавиться от докучливого соперника. Медведев ответил на вызов и приехал, но Торотынский и не собирался драться с ним на дуэли, вместо этого он заряжает ружьё и хладнокровно убивает капитана у всех на глазах, представив это как несчастный случай. Далее его друг Трегубов, уже устроившийся к тому времени в полицию, предпринимает все усилия, чтобы следствие так и думало, что ружьё выстрелило случайно. Или же не случайно, но в этом виноват кто-то другой, а не Михаил Торотынский. Что же Вы замолчали, молодой человек? Не оспариваете уже?

– Дивлюсь полёту Вашей фантазии! Вам бы книги писать – поспорили бы с самим Эдгаром По.

– Не хочу я спорить ни с каким там Эдгаром. Вы принимаете моё предложение или нет? У Вас последний шанс облегчить себе участь.

– Идите к чёрту!

– Ну, что же, юноша, я Вам предлагал, теперь пеняйте на себя. А мы пойдём к Вашему другу. Уверен, что он умнее Вас и примет моё предложение.

Следователи вышли, а Трегубов откинулся назад и стукнулся затылком о стену. Чувство досады полностью захлестнуло его.

16.