Тульский – Токарев

– Документики имеешь при себе?

– Вы-то кто такой?

– Я есть оперуполномоченный Василеостровского ОУР. Знаешь, что такое ОУР?

– Догадываюсь…

Показалось Артуру или нет, но на губах парня вдруг мелькнула улыбка? Что за черт, почему он так реагирует? Тульский насупился:

– Судим?

Глаза у боксера блеснули, Артур удовлетворенно кивнул:

– Суди-им… И за что?

Боксер снова слегка обозначил улыбку уголками губ.

– Так, – прихлопнул ладонью по столу Тульский. – Не получается у нас с тобой разговор, да?

– Да.

– Чувствую, тебе нужна другая атмосфера. Пройдем в кабинет?

Артур блефовал и сам прекрасно это понимал. Задерживать парня на том основании, что у него болит плечо? Смешно. А опознавать его никто не будет. Да ведь и в милицию-то никто не обращался – и не обратится… Просто приволочь этого красавца в отдел на предмет установления личности? Ну, это можно. Но он замкнется, уйдет в отказ, и что тогда? Извиняться? А Варшаве нужны были не сами спортсмены, а те, кто стоит за ними… Если слишком сильно тянуть за эту ниточку – она может и оборваться…

– И что в кабинете?

– А по ебальнику получишь пару раз – и сразу беседа по-другому польется…

– Уверен?

Тульский чувствовал, что перегибает, и лихорадочно пытался найти нужную интонацию, чтобы «зацепиться» за этого странного парня:

– А ты действительно боксер, что ли?

– Чуть-чуть.

– Да, – вздохнул Артур. – Тогда тебя кулаком не проймешь! Слушай, а давай – так поговорим, за соком. Или – за пивом?

Парень качнул стриженой головой:

– Я не понимаю, что надо… тебе.

– Шоколаду! – повысил голос Тульский, но тут же взял себя в руки и защебетал ласковым соловушкой: – Пудов пять или шесть, больше-то мне не съесть. Я еще маленький.

Боксер прищурился:

– Или золотых монет горсть?

Артур расплылся в улыбке:

– Другой разговор! Возвращаете – и краями!

– Что возвратить-то?

– Кольца и браслеты, юбки и жакеты… А также – «кипюры».

Парень покачал головой:

– У меня ничего нет, поверь.

– Верю-верю всякому зверю, а тебе, ежу, – погожу, – Тульский вздохнул и начал по новой: – Меня Артуром кличут, а тебя?

– Меня Артемом.

– Замечательно. Моя фамилия – Тульский…

Приглашающей паузой, чтобы назвать свою фамилию, Артем не воспользовался, вместо этого сам задал вопрос:

– Ты с самого ОУРа?

– Нет, – удивленно ответил Артур. – С 16-го. А твоя-то фамилия – как? Как отца зовут?

Парень сдвинул упрямо брови:

– А при чем здесь отец?

Тульский утомленно пожал плечами:

– Наверное, ни при чем. Я про отчество спрашиваю.

– Решил задержать?

Артур рассмеялся, но с ма-аленькой ноткой фальши, потому что словесный поединок давался ему нелегко:

– Задержать мы всегда успеем. Мне не это надо.

– А что?

– Ну как «что?» – воздел руки к небу в притворном возмущении Тульский. – Конфликт был? Был. Людям челюсти поломали? Поломали. Золотишко – тю-тю? Тю-тю. И кто заплатит за банкет?

Назвавшийся Артемом оценивающе посмотрел на Артура:

– Так ты… с их стороны, что ли?

Тульский мотнул головой:

– Я – со своей стороны! И я – пока – хочу закрыть вопрос по-тихому. Или тебе выгоднее через руководство: протокол, сдал, принял?..

Они напоминали двух фехтовальщиков, скрестивших впервые шпаги и оттого осторожно прощупывавших слабые места в обороне друг друга ложными выпадами.

– Мне бы тоже хотелось… чтобы все по-тихому… Но кто тогда за бритву ответит?

– За какую бритву? – не понял Артур.

– За стальную, очевидно… которой всю спину… одному хорошему парню срезали.

Варшава Тульскому про бритву ничего не говорил, поэтому опер по-прежнему не понимал, о чем идет речь:

– Срезали? Ну так не надо было лезть – люди защищались. Как могли.

– Нет, – не согласился парень. – Это было еще до инцидента.

Тульский впился глазами в глаза собеседника – а ведь, похоже, не врет:

– Расскажи, интересно!

После небольшой паузы боксер начал рассказывать, тщательно подбирая слова:

– Один парень… со спортивного клуба… продавал кольцо на их месте… Те – мол, только через нас… Вышли поговорить один на один – в результате больница. Резали сзади, привычное дело для них… Законы подворотни…

– Много ты знаешь про подворотни! – чуть ли не обиделся Артур и сам понял, что обида эта в устах опера звучит по меньшей мере странно: – Сам-то откуда?

– С Линий.

– Мотался?

Представившийся Артемом усмехнулся:

– Вовремя в спорт ушел.

– Кого знаешь?

– Вату, Кренделя, Отвертку, Фирю…

– Достаточно, – остановил его Тульский, вглядываясь в лицо спортсмена: – А я тебя не припомню. А на салюты ходил?

– Бывало.

На лицо парня набежала легкая тень.

– То есть за Остров страдал? – догадался Артур, и парень кивнул:

– От души. И судимость за это… Можешь проверить.

– Дела-а… – протянул Тульский. – Проверить, говоришь… Ну, давай, проверим тебя на вшивость: фамилия моя, напоминаю, Тульский, 16-е отделение, телефон найдешь, парень ты, я вижу, способный… До конца недели разыщи меня. Хочу поговорить со старшим вашим.

– О чем?

– О том, какие задумки, какие творческие планы. Вопрос-то не закрыт…

– Позвоню, – коротко кивнул парень.

– Да уж надеюсь! – добавил сердитого фиглярства в голос не до конца удовлетворенный беседой Тульский. – А то вторая наша беседа может статься для тебя хлопотной!