Тумак Фортуны или Услуга за услугу

Ладно, пущай забирают мою газетку, раз от нее одни только неприятности. Все равно через пару недель подписка на нее кончится, а с нею исчезнут и все мои проблемы. Так что ничего страшного, Василь Петрович, не произошло, не так ли?

Однако кошки на душе скребли — и еще как скребли!

Утром был понедельник, и я как обычно попилил на работу. Светка к тому времени со смены еще не вернулась. Оно и к лучшему: сейчас я не был готов пускаться в объяснения вчерашнего инцидента. Спустившись на первый этаж, я успел заметить, как от подъезда отчаливает вчерашняя иномарка. Ага, думаю, эти молодчики уже успели опорожнить мой ящичек! Ну и хрен с вами, катитесь вы с моей газеткой знаете куда…

Прошло десять дней. Светке я так ничего и не сказал: не хотелось расстраивать. Тем более, что инцидент я считал исчерпанным и повторного визита бритоголовых не ожидал. Однако глаз с них не спускал. Каждый день я видел, как к нашему подъезду подкатывает их дурацкая иномарка, из нее вываливает Прыщ, через минуту возвращается, уже с газетой — моей газетой!

— и иномарка укатывает восвояси. Все по отработанному и спланированному сценарию.

Меня они больше не трогали. Казалось бы, плюнуть на все это надо как на досадное недоразумение, и растереть, забыть, выкинуть из башки — однако забыть-то как раз у меня и не получалось. Не мог я забыть, и все тут. Вертелись, крутились шарики в черепке, не давали мысли тревожные покоя, не отпускало какое-то смутное беспокойство. Ведь ясно как день, что замышляют, мерзавцы, какую-то пакость, отслеживают, вынюхивают в газетке нужную им информацию — но вот какую? Четыре здоровенных бугая, да еще при тачке, способны на многое, в том числе и на серьезное преступление. Мог ли я допустить нечто подобное? дрыхнуть по ночам без задних ног, зная, что готовится что-то нехорошее, гнусное, а я, хоть и косвенно, причастен ко всему этому — через эту дурацкую газетку?

Не мог. Но и воспрепятствовать их преступному замыслу, даже не зная его, я тоже был не в силах. Оставалось только ждать, не спускать с них глаз и надеяться… на что? Собственно, я и сам не знал — на что. На случай, наверное.

На десятый день этот случай произошел. Я снова топал на работу и как раз спустился вниз. Проходя мимо своего почтового ящика, который в последние дни старался обходить стороной, от греха подальше, я вдруг заметил, как из него призывно торчит газетный уголок. Я остановился, как вкопанный. Что это значит, черт побери? Ведь буквально четверть часа назад я собственными глазами видел, как Прыщ выходит из моего подъезда с газетой в руках! Иваныч, что ли, по ошибке в мой ящик чужую газету сунул? Я ведь никакой другой прессы не получаю, дедморозовский «МК» — единственное мое газетное чтиво.

Подкрадываюсь к ящику и осторожно тяну газету за уголок. Газета идет легко, без труда, и вскоре вся целиком выскальзывает мне прямо в руки. Впиваюсь взглядом в название и число — и обалдеваю.

Завтрашний «Московский комсомолец»! Ну, думаю, все, сейчас крыша у меня точно съедет. Опять какая-то чертовщина начинается. Ведь не могут же у меня в ящике оказаться две совершенно одинаковые газеты, да притом еще завтрашние! Или Прыщ по ошибке какую-нибудь другую газету взял? Скажем, из соседнего ящика? Ключи-то практически идентичные, почти ко всем ящикам подходят.

Не мог я не прочитать эту газету, чувствовал, кроется за всем этим что-то очень важное. Неспроста все это, как пить дать неспроста. Хотя бы вскользь, по диагонали, но прочитать я ее должен.

Так уж получилось, что Светка в тот день мотала очередной срок на своем дурацком дежурстве. А потому плюнул я на работу (ежели и опоздаю на часок, катастрофы не случится) и потопал обратно до хаты. Пролистаю, думаю, газетку в нормальных человеческих условиях, с комфортом и вдали от посторонних глаз.

Поднимаюсь в свою квартиру, запираюсь изнутри — так, на всякий пожарный, раскладываю газетку на столе и начинаю изучать. Поначалу ничего путного не нахожу и потому принимаюсь за повторный просмотр, на этот раз более въедливо и дотошно. Опять ничего. Так, обычная повседневная белиберда, кочующая из номера в номер.

И тут… Что-то с газетой стало происходить. Текст на листах начал мутнеть, бледнеть, растворяться в каком-то тумане — и вот, наконец, исчез без следа. Теперь передо мной лежали чистые, без единой буковки или закорючки, белые листы газетной бумаги. Что за чертовщина!

Однако исчезло не все: один абзац остался. И не абзац даже, а всего лишь несколько строк из рубрики «Срочно в номер!». И не просто остался, а даже как бы весь светился изнутри, словно пытаясь привлечь мое внимание. Ну вот и все, думаю, поехала моя крыша, и поехала капитально. Раз дело до глюков дошло, то хреново твое дело, Василь Петрович, ой как хреново! Может, пора уже бригаду молодцов из психушки вызывать?

Пока я сокрушался по поводу моей съехавшей крыши, глаза сами собой забегали по оставшимся строкам. И вот что я там вычитал: