Туман

Верно, Степан ходил до Симхверополя, носил добрым людям и письма. Вино носил, на мучку выменивал. Так и жили. А теперь… коня дохлого варим, нашли в балке, кости уж… Побили нашего Степана за горами, шибко побили… кормильца нашего. И вино отняли. Насилу дополз до дачи… три дня всё полз, помирать дома. Лёг и не вставал… всё жаловался… Сердце ему отбили. Четыре денька подышал. Это Степан Дычка. А Лы-чки… такого нет. И не было никогда. Что за Лы-чка?.. Такого не было.

- Зима пришёл, ничего нема… - покивал татарин. - Голова болит стал… живот болит стал.

И тонко, жалобно, как ребёнок, заплакал в руки.

Я пошёл от этих двух стариков. Долго бродил в тумане, искал дачу Варшева с молоком, с коровой.

К ночи пришёл на горку ко мне сосед, рассказывал: - А вот чего случилось, милицейский рассказывал. Прибежал к ним сумасшедший человек один. Оказывается, который судебной палаты был, дача у него за Варшевым, «Светлодар». Жили тихо. На базар одежду носил, выменивал. И прибёг жаловаться, ограбили его, будто, ночью. За беспорядки жаловался, законов у вас нет! Наш, в высокой шапке-то который, словно халдей какой… начальник розыска, как его… Семыкин! Ну, всё записал, чего ограбили. На боле сто милиёнов! Так и ахнули! Как так, у вас столько раз леквизовали, и такой нашей власти убыток от вашего обмана? Всё и записали в протокол. И легистрацию велел подписать, какого происхождения. Выходит, пор-курор! Сейчас его с милицейскими к Месяцу прямо в лапы! под расписку! А Месяц в автомобиль садился, в Ялту ехать. Подхватил его с собой, по-омчал. «Вот так орла поймали!» - говорит. Смеялись там. Говорят там уж без разговору. Говорят, сколько тыщ народу от него страдали на каторге, самый для народа вредный был. А подручных Месяц послал на дачу, забрать всех, и в подвал, до его приезду, и всё забрать. А тот их пушил!.. Так разносил, ничего не боится! Раз сумасшедший, за себя уж не отвечает. На самого даже Месяца накричал!.. Ну, теперь уж без разговору…

Март, 1928 г. Париж.