Туман и гроза (СИ)

Они познакомились как раз здесь, за этой барной стойкой. Делили смены, а потом стали работать в паре. Постоянно спорили из-за музыки, Патрик ко всему прочему безуспешно пытался научить её танцевать рок-н-ролл, а потом на спор вытащил к открытому микрофону.

То было время путешествий, рока в крови и безудержных ночей.

Лиза никогда не считала, что они встречались — скорее, тусили вместе. С ним она терялась в драйве ночей, чтобы утром приходить в лавку и работать до упора. До следующей ночи.

С Патриком они окончательно расстались, когда оказалось, что они уже какое-то время живут вместе в маленькой съёмной квартире Лизы, а все счета почему-то оплачивает она. Никакого тяжёлого разрыва, разошлись в разные стороны. Дела мастерской как раз пошли в гору, и Лиза решилась на свою затаенную мечту — музыкальный колледж.

С тех пор они остались добрыми приятелями.

— Так как всё-таки найти его? Может, остались какие-то контакты?

— А ты уверена? Лиза, я сам не пай-мальчик, ты знаешь. Но от Водяного я бы держался подальше.

— Патрик, не надо обо мне беспокоиться. Я вполне могу за себя постоять.

— Ну да, я помню, как ты отшвырнула того наглеца, который полез на сцену и требовал не песен, а стриптиза.

Лиза морщится и подхватывает яблочную дольку. Сочную, хрустящую и с лёгким запахом лайма. Патрик спускает очки на кончик носа и опирается на стойку локтями, явно решившись заговорить о чём-то важном.

— А ты слышала про то, что ночью творилось в клубе Дрих?

— Тебя что-то конкретное интересует?

— Да у меня отток клиентов в последнее время. Оно и понятно — не до праздников. Я беспокоюсь. Вроде и защита стоит, и я одного стража попросил иногда заглядывать, а всё равно как-то неспокойно. Как думаешь, что там произошло?

Патрик уже едва шепчет, хотя вокруг и так купол, поглощающий звуки. Слышно шуршание прибоя и гулкие звуки, как эхо в ракушках. А Лиза даже не знает, что рассказать и как.

Вот она — граница между стражами и остальными. Можно видеть прорывы, переживать за ужасы, о которых пишут в газетах на первых страницах, ругаться на взрытую землю и покореженный асфальт, разбитые случайно кругом огня витрины.

Лиза тоже такое видела. Но издалека, отстраненно, как данность — тени опасны, но против них есть бравые — или проклятые — стражи. Спите спокойно, дорогие милины и сухри. Служба всегда начеку.

Пусть шрамы под повязками, выжатая магия после мира теней, тёмная кровь на кинжалах и бессонные ночи, полные вечных битв с запахом едких трав и масла против теней. Холодные касания к позвонкам и рёбрам, от которых перехватывает дыхание, дыхание огня на коже.

— Меня там не было, — сухо отрезает Лиза, не испытывая никаких угрызений совести от такой лжи. — Но если хочешь знать моё мнение — попроси друга-стража заходить сюда чаще. И пусть знакомых захватит. Им тоже не помешает иногда пропустить стаканчик. И расскажи про Водяного.

Она найдёт этот чёртов Орден, если он существует. Раньше это было просто разгадыванием тайны, но теперь — шанс, что те, кто владеют всеми четырьмя стихиями, могут помочь Кристине и новой стихии в ней. Не сгореть от избытка магии.

Сообщения так и не отправлены, абонент недоступен.

Напоследок Патрик зовёт выступить на ближайшем концерте и протягивает листовку в тёмно-бордовых тонах. Как запёкшаяся кровь.

Как пятна на свитере Николая.

Лиза поспешно запихивает её в задний карман джинсов и, допив кисловатый лимонад, торопится на скорый поезд. Надо рассказать про новости лавки и аккуратно — про непростое положение Кристины.

***

Сюзанна сидит, скрестив ноги, на мягком ковре в гостиной перед алтарём воздуха.

На тёмно-синем шёлке со знаками стихий разложены перья, а от тлеющей палочки курится сладковатый дымок. В маленькой глиняной мисочке с этническим орнаментом в молоке плавают веточки трав.

В квартире непривычно тихо после постоянного наплыва гостей, и только слышится тихий перезвон музыки ветра, похожий на ритуальные напевы. Легко представить, как под них тонкие жрицы, чья кожа покрыта вязью рун, в белоснежных храмах возносят дары древним божествам, обращаясь к ним искренней молитвой. Об очищении дома, защите и провидении.

Тяжёлые синие шторы сейчас задёрнуты, и комната погружена в приятный полумрак с запахом лаванды и апельсиновый корки.

Вместо церемониальных одежд на Сюзанне тонкое и короткое платье фисташкового цвета с лентами и широкими рукавами. Вместо убранства храма — высокий потолок городской квартиры, орнаменты ярких тёплых пледов и треск одинокой серебряной свечи.

Саша замирает у дверного косяка, невольно завороженный ритуалом и порханием пальцев Сюзанны над алтарём. Ему не надо видеть её лица, чтобы знать — веки сейчас закрыты, а на них нарисованы ярко-синие глаза с вертикальным зрачком.

Иногда ему кажется, что она — сама как воздух, невесомая и лёгкая, её бы удержать. Не птицей в золотой клетке, а в тепле и ласке.

В доме света и огней.

Но любым птицам необходим простор и полёт в поднебесье и золотом свете солнца, сиянием оплетающим крылья. Среди горных вершин и над широкими летними лугами.