Туман над Фудзи

Муж появлялся на выходных, сменяя тещу. Любопытно было наблюдать ту смену караула. Когда двое взрослых людей гордо проходили мимо друг друга с высоко поднятыми подбородками. Каждый считал, что другой ему обязан. Зять вывез тещу на целое лето в элитный дом отдыха, а теща была уверена, что гробится на непосильной работе по присмотру за его чадом. Вообще каждый в этой семье считал себя главным, а остальные должны были быть ему обязанными.

– Что бы вы без меня делали? Живу в прислугах, – слышалось от Ларисы Владимировны.

– Не забывайте, чей хлеб вы едите, – тихо, но так, что слышала вся детская площадка, шипел зять Олег Михайлович.

– Я еще чай пью.

– Заметьте, настоящий английский.

– Как я от вас устала, – вздыхала Анна. – Скорее бы в Москву.

Был еще один сценарий.

– Скорее бы вырос это чертенок. – И в этом семья была, к удивлению, единодушна.

Чертенок Левушка тоже периодически вставлял:

– По-моему, вы про меня забыли. Ну хоть кто-нибудь будет за мной следить?

При этом как раз за Левой все и все время следили. Это друг на друга они не смотрели, а вот на Леву постоянно. Но, видимо, Леве хотелось чего-то большего. Или чтобы с душой. Вот ведь маленький, а все понимал.

Все это ужасно забавляло Вадика. Это же бывают такие семьи, что все и все время друг от друга уставшие. У них в семье было совсем не так. Мать вечно на работе, вечно в своих лабораторных испытаниях, домой приходила всегда чуть живая, но всегда с горящими глазами. За ужином она обязательно подробно рассказывала сыну о результатах своих исследований. Собственно, она его химией и заразила. Он видел, как это интересно. Отца своего он помнил плохо и рано понял, что спрашивать – ранить мать. А ранить ее никак не хотелось. Он ее берег. Любил, восхищался, знал, что она друг. И даже тот самый пубертат в их семье прошел весело и без скандалов. Ну, напился пару раз так, что ребята волоком домой принесли, ну, застукала его мать курящим у соседнего подъезда… И что? Дело-то житейское. Вместо взбучки мать вспоминала свою разгульную юность:

– Не кисни! У всех бывает! И я как-то в институте на картошке напилась. С тех пор водку и не пью. А попробовать все равно нужно.

Курить? Тоже никогда не запрещала.

– Если думаешь, что тебе это надо, то кури, что ж поделать. Но только все из своих «обедов». Выкручивайся.

И Вадим долго выкручивался, а потом бросил. У него была мировая мать. Непохожая ни на чью из матерей его друзей. Вечная вечерняя картина. Мать сидит на табуретке в коридоре, ноги вытянуты, голова прислонилась к стене, глаза слегка прикрыты.

– Вадька, умираю с голоду! Что имеем?

– Да вроде ничего.

– Это жаль. Я тогда быстро вниз за сосисками, ты пока воду кипяти. Обойдемся без гарнира? Но завтра с меня царский ужин! Вот увидишь. Приготовлю тебе котлеты по-киевски!

– Да уж, заливай! Сам за сосисками сбегаю, гони кошелек. Но вот уж воду ты вскипяти!

С годами мать поменялась, стала более степенной и домовитой. Но иногда они, как раньше, могли просто обойтись сосисками на ужин. Сняв пленку и макая растрескавшуюся сосиску в злую горчицу, Вадя с упоением слушал про новые испытания и новые возможности. Химия – это будущее. На ней все держится, она у истоков. Потому что это объективно.

Анна нашла его в беседке. Он решил еще поработать после ужина. Освещение прекрасное, сезон комаров закончился. Она прибежала, запыхавшись:

– Слушай, пацанчик, можешь помочь?

Вадька тогда страшно оскорбился за пацанчика.

– Чего вам, тетенька?

– Да не обижайся ты! У Левушки температура поднялась. Можешь съездить в аптеку? У тебя же велосипед. А я, как назло, одна. У мужа работа, а мать, видите ли, обиделась и умотала в Москву. Вот деньги. Врач только утром придет, а я боюсь в ночь без лекарств оставаться. Только ты уж побыстрее, чтобы до закрытия успеть… – сказав, она немного отдышалась. – Меня Анна зовут. Тебе можно Нюра.

– А я для всех просто Вадим.

– Ну давай, Вадим. Я тут все написала. Я побегу к Леве. А то он проснется и испугается. Ты как лекарство купишь, в наш домик занеси. Мы вон там живем. – Нюра махнула рукой.

Вадя не стал уточнять, что прекрасно знает, где тот самый домик. Они с матерью жили в общем корпусе, но были в доме отдыха еще и отдельные коттеджи. Так сказать, для избранных. Ему было очень любопытно, как там все обставлено. Но вот, стало быть, будет возможность посетить.

Парень сунул записку и деньги в нагрудный карман куртки, перекинул ногу через раму и понесся в поселковую аптеку. Книги так и остались в беседке. Да кому они нужны?

Вернулся минут через сорок. Тихо постучал в дверь коттеджа. Анна открыла мгновенно.

– А я тебя в окошко видела. Быстрый ты, – говорила она шепотом. – Левушка так и не просыпался. Но чувствую, горит. Так что проснется, я ему сразу жаропонижающее. Да ты заходи. Хочешь чаю? Проходи, проходи. – И Нюра прошла вперед.

Вадим скинул кеды у порога и пошел за ней.