Туман над Фудзи

– Разулся? Правильно. Мы тут без обуви ходим. Полы деревянные, приятно. Все натуральное. Я, конечно, устала тут как собака, взаперти сидеть, но ясно, что все для пользы здоровья. Ага. – Она открыла полку на кухне. – Есть варенье, есть печенье. Вот, сижу отъедаюсь, уже на морскую свинку похожа. Сама себя ненавижу. А что делать? Скажешь, сила воли плюс характер? А у меня нету. Ни силы воли, ни характера.

Нюра все говорила и говорила, быстро и плавно передвигаясь по большому пространству объединенной кухни-столовой. Она и впрямь не была Дюймовочкой. Но толстой Вадим бы ее тоже не назвал. Крепкая, ладно сбитая, ширококостная и белокожая. Покатые плечи, полные руки с пухлыми пальчиками, полные же ноги с нависшими коленками, которые видны были из-под достаточно коротких платьев. Возможно, вес ее и не украшал, но и не портил. Была в Анне какая-то здоровая молодая сила. Вот завтра похудеет она… И что? Что от нее останется? Хотя останутся красивые золотисто-рыжие волосы, убранные в простой пучок, белая кожа, ярко-красный румянец на лице, как у всех рыжих, выразительным пятном по середине щеки, зеленые глаза. Да, много что останется. Но похудеть не мешало бы. И как же ей идет имя Нюра. Просто барышня-крестьянка. Нюра как будто прочитала его мысли.

– Думаешь, похудеть бы мне не мешало? Да сама знаю. Но сначала Леву кормила, потом стресс на стрессе. То у мужа неприятности на работе, то они с мамой собачатся.

– А он тебя старше?

– Заметно?

– Ну вообще-то да.

– На пятнадцать лет. Мне двадцать девять, ему сорок четыре. Это из-за того, что он лысый. А так он хорошо выглядит… На мой взгляд.

Из соседней комнаты раздался плач ребенка.

– Подожди. Садись. Ты не торопишься? Не уходи, пожалуйста.

И Нюра понеслась к Леве. Слышно было, как она взяла ребенка на руки, уговаривала его: «Да, ты мой хороший. Да, разболелся. Но мама рядом».

– Вадим, помоги, пожалуйста.

Вадим тут же показался в дверях.

– Я его сейчас положу, поговори с ним. Ну, о чем хочешь. – Она заметила недоуменный взгляд юноши. – Я только лекарства ему намешаю. Это две минуты. Левушка, не скули, сейчас мама все сделает.

Вадим сел рядом с малышом и начал нести что-то из разряда: когда ты болеешь… И тебе себя жалко.

– Ну что, брат, заболел? Но ты не кисни. Все болеют.

– И ты?

– Ну, сейчас уже нет. Я спортом занимаюсь. А маленький, да, болел.

– А каким спортом?

– Плаваю.

– Я тоже буду плавать.

Как он похож на мать. Такой же рыжий, правда, весь в веснушках. У Нюры кожа была фарфоровая. Если бы не полнота, она была бы идеальной гейшей. Все равно они все в париках, так что цвет волос не имеет никакого значения. Но вот цвет кожи! Вадим много читал про Японию. Много знал про гейш. Они уже с утра покрывали лицо специальными белилами. Белое лицо и красные губы. А были еще майко. Ученицы гейш. Те губы не красили, и все сразу понимали, это только майко. Но когда-нибудь она станет настоящей гейшей.

Тогда он просидел у Нюры до полуночи. Вместе давали лекарство, потом Лева попросил Вадима еще что-нибудь рассказать. И он говорил, пока мальчик не уснул.

– Уф, вроде сбили температуру. Спасибо тебе. Ты уж не обижайся на меня.

– За что?

– Ну, за пацанчика. Слушай, а давай дружить! Не знаю, как тебе, а мне с тобой интересно.

Дурь какая, дружить Вадиму девочка последний раз предлагала в классе втором. Но он, сам себя не узнавая, тут же ответил:

– Давай. Я вам завтра завтрак принесу. Хотите?

– Хотим.

Вот так и завязалась та странная и томительная для обоих дружба.

Вокзал Токио

Удивительные все же японцы люди. Более медлительных и суетливых Лиза в жизни своей не встречала. Экскурсовод Светлана, видимо, об этом догадывалась, поэтому сто раз повторила, что из гостиницы нужно выписываться заранее. И на завтрак идти минут за пятнадцать до назначенного времени.

– Все заранее! Поезд ждать не будет.

Ну да, и поезд, и автобус. Чего это она про автобус забыла рассказать?

Как выяснилось, не зря Светлана про автобус не рассказала. Потому что его не было. Сама Светлана не пришла, в холле отеля их ждала совсем молоденькая девушка.

– Я ваш сопровождающий. Валентина. Все на месте? Пойдемте?

– Куда?

– Так на вокзал. Вы же в Осаку едете? Я ничего с отелем не напутала?

– Мы-то едем, а вот вы явно, девушка, напутали. Мы ждем наш автобус.

– Зачем?

– Ехать на вокзал.

– В Осаку?

– В Осаку!

– А кто вам сказал, что вы поедете на автобусе?

И правда. А никто не сказал. Про вокзал говорили, про сопровождающую тоже.

– Позвольте, но у нас же чемоданы.

– Догадываюсь, что все они на колесиках.

– У нас в группе инвалид!

– Я не инвалид! – подал голос Эрик.

– Вот видите. Времени у нас достаточно, идти здесь ровно восемьсот метров. Пойдем медленно. Вы поймите, вы в Японии. А здесь просто так ничего не случается. Вы когда увидите вокзал, все вам станет ясно. Невозможно гонять автобус кругами, где пешком можно дойти. Японцы ценят бензин.

– А людей, стало быть, не ценят?

– Очень даже ценят. Они про водителей же подумали.

– А про туристов?

– И про туристов. Вам сидеть потом. Прогуляетесь заодно. Если все на месте, то двинули.