Туман над Парагон-уок

Было что-то неправильное в том, как он сидел, и это заставило ее усомниться в его ответе. Его слова не были ложью, и тем не менее ответ прозвучал незаконченно. Веспасия поняла это по тому, как он задвигал своим задом. Его отец делал точно так же, когда ребенком пробовал портвейн в кладовке у дворецкого. Тот факт, что сам Дворецкий поглощал большую часть напитка, не имел значения.

— Есть несколько клубов, — сказала она сердито. — Какой клуб ты посетил в данном случае? Ты же не хочешь, чтобы мистер Питт обошел все лондонские заведения для джентльменов в поисках тебя?

Джордж покраснел и с раздражением произнес:

— Нет, конечно. Большую часть вечера я провел в клубе Уайта. Со мной был Тедди Аспиналл. Хотя не думаю, что он следил за временем лучше, чем я сам. Но, полагаю, вы можете поговорить с ним, если это вам необходимо. — Он повернулся и взглянул на Питта. — Но я бы предпочел, чтобы вы не давили на него. Он был здорово пьян и, я думаю, немногое смог запомнить. Вы скорее смутите его. Его жена — дочь герцога Карлайла и в некотором смысле ханжа. Может получиться неприятность.

Старый герцог Карлайл давно умер; тем не менее Дэйзи Аспиналл уже привыкла к пьяному мужу так же, как в свое время привыкла к пьянству отца. Веспасия не стала говорить об этом. Однако почему Джордж не хочет, чтобы Питт говорил с Тедди? Нервничает ли он, боясь, что Питт расскажет ему о своем родстве с Джорджем? Без сомнения. Но никто не может отвечать за странные вкусы родственников, до тех пор пока те не навязывают их другим. Да и Эмили до сих пор была исключительно сдержанна, насколько могла это позволить ее преданность сестре. Веспасию снедало любопытство относительно этой особы, которую она никогда не видела. Почему Эмили никогда не приглашает ее? Ведь они же сестры; стало быть, девушка почти наверняка хорошо воспитана. Сама Эмили, конечно, умела вести себя как леди. И только благодаря своему огромному опыту Веспасия могла определить, что ее молодая родственница не… не совсем…

Тут она поняла, что упустила нить разговора. Но, слава богу, она еще не оглохла! Невыносимо быть глухой. Не слышать, что говорят люди, — все равно что быть заживо похороненной.

— … время вы вернулись домой? — закончил вопрос Питт.

Джордж нахмурился. Веспасия припомнила такое же выражение на его лице, когда в детстве он решал арифметические задачки. Джордж всегда жевал кончик карандаша. Отвратительная привычка. Она сказала его матери смазать карандаш алоэ, но сердобольная женщина отказалась.

— Боюсь, что я не посмотрел на часы, — ответил Джордж после небольшого раздумья. — Думаю, что было довольно поздно. Я не потревожил Эмили.

— А как насчет вашего слуги? — продолжал уточнять Питт.

— О… да, — произнес Джордж неуверенно. — Сомневаюсь, что он помнит. Он уснул в моей гардеробной. Мне пришлось будить его. — Лицо Джорджа прояснилось. — Поэтому я думаю, что было очень поздно. Извините, пожалуйста, но я не могу помочь вам. Таким образом, получается, что в это время я был за много миль отсюда. Не видел ничего.

— Дилбриджи не приглашали вас на прием? — удивился Томас. — Или вы предпочли не ходить?

Веспасия внимательно вглядывалась в Питта. На самом деле он был совершенно непредсказуемым человеком. Теперь он неаккуратно развалился на диване, занимая большую его половину. Ни один из предметов его одежды не подходил ему — наверняка из-за бедности. Пройдя через руки хорошего портного и парикмахера, Питт мог бы выглядеть очень недурно.

Но в нем чувствовалась едва сдерживаемая внутренняя энергия. Инспектор выглядел так, как будто мог громко захохотать буквально в любое время… в самое не подходящее для этого время. В действительности, когда Веспасия думала об этом, она находила Питта довольно занятным. Было обидно, что сюда он пришел из-за убийства. В любом другом случае этот полицейский был бы приятной переменой между скучными разговорами о болезнях Элизы Помрой, или о происшествиях с лордом Дилбриджем, постоянно муссировавшихся Грейс Дилбридж, или о новых платьях Джессамин Нэш, или о новых увлечениях Селены Монтегю, или о падении нравов, постоянно обсуждаемом мисс Хорбери и леди Тамворт…

Единственным развлечением было соперничество между Джессамин и Селеной, каждая из которых старалась обольстить прелестного француза. До сих пор Веспасия не слышала ни от одной из них о победах и достижениях в этой борьбе. А она бы услышала, если что-то такое случилось… Какой смысл соревноваться, если победивший не может рассказать об этом, предпочтительно с глазу на глаз и строго конфиденциально? К чему успех, если он не вызывает зависти? А, как отлично знают все женщины, завистники улучшают настроение.

— Я предпочел не ходить, — сказал Джордж и нахмурил брови. Он также не понял уместность вопроса. — Это было не такое событие, на которое я хотел бы повести Эмили. У Дилбриджей есть друзья очень вульгарных вкусов.

— Разве? — удивилась Эмили. — Грейс Дилбридж всегда выглядит такой приветливой.